— Скажи, Навли! — откинулся Миха на спинку «сеньорского» кресла. — Если бы ты был атаманом разбойников, ты бы догадался, что мы придём? А если бы догадался, то что бы сделал? Со сменными лошадьми, с «парящим фургоном» мы ведь движемся быстрее, чем они…
— Может и быстрее, да только разбойники не станут тебя дожидаться, — усмехнулся Навли. — Они, клянусь печёнкой, давно уже сидят в какой-нибудь горной берлоге, добычу проедают. Только, орлиная немочь, не вздумай идти следом. Их атаман, может быть, насильник и пьянь, но не дурак. Он выставит на дороге разведчиков, пропустит авангард, а затем повалит по дереву спереди и сзади. На узкой дороге, без места для разгона твои «ветерки» — не более чем богатая добыча…
— Тогда зачем мы сюда пришли? — удивился Миха.
— Затем и пришли, чтобы ждать, — рыкнул старый воин-наставник. — Через горы они не перейдут, там эльфийские земли, так что деться им некуда. Октицы через три-четыре, максимум через месяц они проедят добычу, сунутся в новый набег… Вот тогда их и возьмёшь.
— Снова позволить им грабить наши земли! — пылко возразил Миха. — Отцу это не понравится…
— Зато Его Сиятельство будет рад снова заплатить выкуп, на этот раз за второго сына, — усмехнулся Навли. — Вспомни, что было год назад с твоим старшим братом Аски. Так что мой тебе совет: сиди в Санка, не рыпайся… Не уйдут от тебя ни твоя слава, ни твои разбойники…
Миха молча посмотрел на колышущееся пламя свечей. Выставленные в знак уважения к высокому гостю, они были откровенно лишними — светившие в шестиугольные окна «ночные солнца» давали достаточно света. Пройдёт двадцать местных лет, прежде чем они разойдутся, и Миха, которому недавно исполнилось четырнадцать, мог попросту не дожить до этого времени.
— Скажи, Навли! — продолжал после недолгой паузы. — Тебе в этой истории с разбойниками ничего не кажется странным? Откуда они вообще взялись? «Белая» банда в четыреста клинков, разъезжает на дорогих конях эльфийской породы, вооружена эльфийским оружием и таскает за собой эльфийский «парящий фургон». Явно побывала в переделке — много раненых…
— Пришли с полудня или с полночи, — усмехнулся Навли. — Кто-то их вытеснил, дело обычное. Вот тебе, орлиная немочь, и куча раненых. А что до «парящего фургона» и эльфийских коней… Думаешь, «кошкоглазых» никогда не грабили, не убивали? Случилось, и т_у_л_а_н_ыостанавливали…
Миха снова задумался. Банды и неприятельские войска всегда приходят со стороны Веха, а не с безопасных в военном отношении Енотовых гор. Что до «ЗвёздноРождённых», то их, действительно, иногда убивали — но воины на воздушных кораблях не знали ни сна, ни покоя, пока не находили убийцу. Во всех вехтарийских землях, не исключая осконский эгльрами, стояли запретные для смертных «башни-цветы», способные послужить и посадочными площадками.
— Послушай, Навли! — задумчиво произнёс Миха. — Только, ради Заступницы, пожалуйста, не смейся. Разбойники не могли придти из-за гор?
— Что? — возмутился воин-наставник. — Ты, орлиная немочь, ври, да не завирайся. Откуда у «кошкоглазых» взяться вооружённым людям? Человек на эльфийскую землю вступит, так они эту землю по камешку переберут и вон выкинут. А тут…
— В эльфийских землях бывали вооружённые люди, — серьёзно ответил Миха. — Бывали даже целые армии. Во время смуты в Высоком Закате на стороне принца Алальмэ сражались три тысячи наёмников-людей, обученных эльфийскому строю и вооружённых эльфийским оружием. А когда принц пропал без вести, эти три тысячи с боем прошли к Медвяньему морю. «ЗвёздноРождённые» их не преследовали, уважая сильных противников…
— Научил тебя премудрый Илома всякой глупости… — фыркнул воин-наставник.
Миха несколько раз хлопнул в ладоши.
— Говорят, в деревне есть двое ограбленных крестьян, — приказал он возникшему на пороге оруженосцу. — Пусть их найдут, и приведут того, кто назовётся старшим.
Поклонившись, оруженосец исчез, словно его и не было. Шесть нитей спустя два воина в кольчугах втолкнули в зал оборванного крестьянина. Увидев «блистательных» при мечах и пернатых беретах, увидев стол с расстеленной картой, над которой колыхалось пламя свечей, увидев высокие шестиугольные окна, некогда роскошные, а ныне выцветшие гобелены на стенах и чёрные пересекающиеся балки под потолком, мужик бухнулся на колени. Старшему из воинов пришлось приподнять его за шиворот, слегка встряхнув.