— Лошадей под уздцы берут, — заметила Надя.
— И где здесь эти самые «уздцы»? — поинтересовался Володя.
Состоявшая из потёртых ремешков упряжь оказалась устроена невероятно сложно. Ремень под толстеньким брюхом, ещё один под хвостом, два широких ремня на шее, два узких по бокам, а голова и вовсе заключена в настоящий намордник. Возле лошадиных губ обнаружились два потемневших от времени, тронутых ржавчиной кольца. К ним были пристёгнуты вожжи, продетые в специальные петельки в боковых ремнях.
Набравшись смелости, Володя взялся за основания вожжей около лошадиной морды. Возмущённо фыркнув, лошадка отступила — покатившаяся назад телега накренилась, съехав на обочину.
— А ну, пошла! — не выпуская вожжи, Володя отломил с ближайшего куста длинный гибкий прут. — Пошла, кому говорю!..
Возмущённая лошадка взвилась на дыбы. Покатившийся по земле Володя чудом увернулся от тяжеленных копыт. Перепачканный, тяжело дыша, он вскочил на ноги.
— Знаете, девчата! — возмущённо начал он, отплёвываясь и отряхиваясь. — А ну её!.. Как говорит наш шеф, не садись играть, не зная правил. Пусть идёт, куда хочет, пусть её едят волки, потому как я за это дело не берусь…
— Подожди! — остановила его Надя.
Пошарив по карманам, девушка выложила на раскрытую ладонь несколько кусочков сахара.
— Надин, ты осторожнее, — спохватился Володя. — Видела, какие зубища? Руку оттяпает, пикнуть не успеешь.
— Кстати, это наш последний, — добавил хозяйственный Юра.
— И ничего не оттяпает, — возразила Надя. — Эти глупые мальчишки понятия не имеют, как себя вести. Но ты ведь на них не обиделась?..
Дождавшись, пока лошадка схрумкает сахар, девушка взялась за вожжи около колец.
— Тебя как зовут? — спросила она. — Фру-Фру? Правильно, Фру-Фру. Фру-Фру умная. Фру-Фру красивая. Фру-Фру хорошая. Ну, не бойся! Пойдём с нами!..
Лошадка фыркнула, соглашаясь. И пошла, негромко постукивая копытами. Рядом с покачивающейся телегой шли Володя с Анечкой, а замыкал шествие Юра, положив на плечо косу и грабли. Перед тем, как оказаться под деревьями, он поднял голову — наползающая туча закрыла солнце. На покрытые красноватой пылью колеи, на листья папоротника начали падать первые капли.
Глава четырнадцатая
Компари-ни?.. Компари-са?.
Свесив ноги с тележного передка, державший в руках вожжи Юра смотрел на покачивающуюся впереди лошадиную спину. Вчера вечером, уже после грозы девушки, как могли, обиходили лошадку, расчесав спутанную гриву и выбрав наиболее заметный мусор. Вот только побороть скапливавшуюся годами грязь оказалось невозможно — стоило провести по чистой, вроде бы, шерсти, как ладонь моментально оказывалась чёрной.
Стоять под дождём, а после и ночевать бедняжке Фру-фру пришлось в упряжи — распрячь её было бы нетрудно, но москвичи сомневались, что сумеют запрячь её снова. Нарвав сена, девушки сделали широкое корытце из полиэтиленовой плёнки, заклеив края скотчем и наполнив получившуюся посудину водой из ручья. За ночь лошадка немного отдохнула — но утром выяснилось, что ослабли два поперечных ремня.
Ремни оказалось несложно подтянуть — на обоих имелись потемневшие от времени металлические пряжки. Но не прошло и десяти минут, как ремни снова ослабли. В чём тут дело, ребята так и не поняли, но стоило тронуться в путь, как выяснилось, что лошадка едва не вылезает из хомута, да ещё и прихрамывает на левую ногу.
— Понимаю зоозащитников, — прокомментировал ситуацию Володя. — Никогда бы не подумал, что идти в упряжке для бедного животного такая мука.
На команды «но» и «тпру» Фру-фру совершенно не реагировала. Презрительно фыркая, она переступала с ноги на ногу, удивлённо оглядывалась, не понимая, чего хотят от неё эти непривычно одетые, странно пахнущие люди. Володя посмеивался, объясняя, что они оказались в положении бравого солдата Швейка, умевшего летать на аэроплане только вверх — «а вниз мы с господином обер-лейтнантом обязательно куда-нибудь падали». Бить лошадь не позволила Надя. Неожиданную помощь оказала сама Фру-фру, оказавшаяся бесцеремонно наглой побирушкой — схрумкав весь оставшийся сахар, она то и дело тыкалась в полы одежды, выпрашивая лакомства.
По ходу выяснилось, что её нетрудно вести за собой, держа за вожжи у самого основания, возле морды и потемневших железных колец. Роль вожатых по очереди выполняли Надя и Юра — Анечка честно призналась, что боится лошадиных зубов, а Володя с топориком в руке то и дело уходил в передовой дозор.