Оглушённый, испуганный Юра побежал по галерее на палубу. Споткнулся на порог, едва не упал на мужиков из судового оркестра, скрючившихся у борта под мокрыми накидками. Торопливо вскочил, ухитрившись раздавить скрипку, пробормотал на русском языке извинения. Его не слышали — казалось, воздух над судном лижут языки пламени. «Нефть! — Юра запоздало сообразил, что нефть в воздухе гореть не может. — Или горючий газ!..». Жара не чувствовалось, хотя вокруг трещало и гремело, а в воздух то и дело взлетали огненные жгуты.
— Надя, Надя! — спотыкаясь на ступеньках трапа, молодой человек взлетел на палубную надстройку.
Сжавшаяся в комочек Надя обнаружилась у перил. Развязавшаяся косынка съехала с головы на плечи, вьющиеся тёмно-каштановые волосы рассыпались по плечам. Увидев Юру, девушка вскочила и крепко обняла, прижавшись всем телом. Молодому человеку сделалось одновременно приятно и неловко — он не сразу понял, что Надя дрожит от страха. Над головой бушевало пламя, гремел гром, перекрещивались огненные жгуты. На неподвижной воде лежали остановившиеся вёсла.
Всё закончилось неожиданно и сразу — воздух вокруг просветлел, из лилового и огненно-алого сделавшись прозрачным и тёмно-серым. На палубу, оставляя тёмные следы, начали шлёпаться крупные капли. Снова засверкало солнце, рассыпавшееся по воде золотистыми «зайчиками». Основание утёса скрылось за пеленой тумана.
Надя отпрянула, высвобождаясь из Юриных объятий — тонкие завитки волос прилипли к щекам и открытой шее. Возле румпельной площадки появился господин Эсванар — в полурасстёгнутом кафтане, лишившийся шляпы и футляра с пером и чернильницей. Люди на палубе поднимались, выбираясь из-под мокрых накидок. Крича и хлопая друг друга по плечам, они показывали на засиявшее солнце.
— «Лиранту» горит! — закричали с мачты.
Суда каравана, с началом грозы сбившиеся в неровную кучку, начали понемногу оживать — по палубам засновали люди, кое-где зашевелились вёсла. На самом дальнем судне пылала мачта с парусом — вокруг шевелились тёмные фигурки. Юра не сразу понял, что они делают — пока горящий парус не заполоскал в воздухе, словно исполинская простыня, а сама мачта, накреняясь, не полетела через борт.
— Эй! Нирма Сатихи! — крикнул растрёпанный капитан соседнего судна. — Открой секрет, что это было? У тебя райса на борту?..
— Только мерису со слугой, — господин Эсванар отыскал выроненный рупор. — Или ты подозреваешь меня в незаконной магии?
— Руах с Гоэрлом! — расхохотался чужой капитан. — Мне ли тебя не знать, ты честный «достойный» горожанин. Да только прямо над тобой купол раскрылся, прикрыл всех, кроме «Лиранту». Ну, да Михи сам виноват, нечего было вываливаться…
— Столь велика любовь к людям Крылатой Заступницы! — нервно рассмеялся господин Эсванар. — Прибудем, не забудь благодарственно воскурить! Подумать только, мы могли бы гореть на глазах у всей Кроханы!..
Не зная, чем себя занять, смущённый после Надиных объятий Юра привычно взялся за мобильный телефон. Спрятанный под здешним светло-коричневым «крестьянским» кафтаном, во внутреннем кармане «земной» рубашки, аппарат благополучно пережил все приключения. Если не считать того, что после пребывания под лиловой тучей он попросту завис — точь-в-точь, как в лесу в прошлый раз. Шаря по карманам в поисках связки ключей — помимо самих ключей от дома и автомобиля, на связке имелось и маленькое шило, молодой человек поймал на себе пристальный взгляд господина Эсванара.
— Простите, господин Эсванар! — привычно пришла на выручку Надя. — Вы только что сказали, что мы едва не сгорели на виду у всей Кроханы. Но где же она?
— Где? — удивился «достойный» судовладелец. — Да вот, взгляните, госпожа мерису! Прямо перед вами…
И, протянув руку, показал на прячущийся за пеленой тумана, ставший заметно ближе утёс.
Глава одиннадцатая
Бойся мечты, способной исполниться
Над головой послышалось шумное возмущённое клёкотание. Натянув поводья, Анечка заставила Лису перейти на шаг — на затянутую в перчатку левую руку опустился маленький белый сокол. Распушившаяся птица явно была чем-то недовольна, а кончики крыльев и хвостовые перья казались мокрыми. Напрасно москвичка заводила правую руку, пытаясь надеть клобучок — возмущённый сокол упорно не давался.
— Ещё один дурак на мою голову! — вырвалось у девушки. — Мамочки! С тобой-то мне что делать?..