Устав бороться с соколом, москвичка вынула из кармашка в поясе мобильный телефон. Посмотрелась в него, словно в зеркало — одной рукой было крайне неудобно, поправила выбившуюся из-под шапочки прядку. Только теперь Анечка огляделась, пытаясь понять, куда её занесло.
Оказалось, что она ускакала не так уж далеко. Среди невысоких холмов, жиденьких рощиц и лугов со стогами сена петляла грунтовая дорога — начинаясь на опушке далёкого леса, она подходила к переброшенному через протоку мосту. На мосту сидели босоногие, голые по пояс мальчишки в закатанных по колено штанах, ловили рыбу на самодельные удочки с пробковыми поплавками. Стоявшая перед мостом каменная башня с полуразвалившимся третьим этажом казалась зелёной из-за обвивавшего стены плюща. В башне явно кто-то жил — из прилепившейся к стене трубы вился дымок, а на втором этаже, в лишённом стёкол окне с распахнутыми ставнями покачивались занавески. Замеченный раньше караван — три повозки, окружённые всадниками, приближался к переправе.
Анечка ничуть не удивилась, увидев на лугу за мостом стадо пёстрых, красно-белых вилорогих коров, охраняемое двумя конными пастухами. Чуть дальше виднелись окружённые плетнями поля, блестевший под солнцем пруд с плотиной, а на холме — окружённая палисадом деревенька с обязательной башней. Двое босоногих крестьян возились с колесом у застрявшей на обочине телеги. Увидев сидящую бочком всадницу в длинном дворянском платье, оба поспешно вскочили, кланяясь в пояс.
— Ролини, госпожа! — поспешил ответить на незаданный вопрос один из них, маленький щуплый мужичонка со светлыми нечёсаными волосами и короткой кудлатой бородой. И, видя, что «госпожа» не понимает, поспешил объяснить. — Деревня Ролини…
Глядя на крестьян, Анечка задумалась. Впервые за долгое время она оказалась одна — рядом не было даже верной Ниету. В активе было прекрасное знание языка и письма — премудрый Илома не терял времени даром, заставляя заниматься по двенадцать часов в здешние длинные сутки. Лошадка под богатым седлом, с уздечкой и стременами, с полным снаряжением. Несколько перстней с настоящими бриллиантами — ни один здешний дворянин не ходил без драгоценностей, которые в случае необходимости можно было продать. Сокол в «чулочках», с пернатым клобучком и ремешками — соколятники не боялись покрикивать даже на «блистательных» и их высокородных дам, а значит, стоить специально обученная птица должна была немало. Успевший лишь слегка разрядиться мобильный телефон — как считала девушка, единственный на всю планету.
Изучая вместе с Ирику карту, москвичка стала неплохо разбираться в местной географии. Следуя шагом вдоль реки, к вечеру можно оказаться в Оско. А там сесть на судно, идущее вниз — в Крохтари, или на полуночный закат — в Рансени. Прочь от замка и его обитателей, пока они не догадались, что она, Анечка Коростелькова — никакая не аристократка. Молодая, красивая, богатая — и свободная.
В пассиве было то, что Анечка не знала, как самостоятельно сойти с лошади и снова сесть в седло — прежде её всегда спускал и подсаживал Миха. Как успела просветить Ирику, просто коснуться платья высокородной дамы — честь, которую влюблённый «блистательный» иногда выслуживает годами. Не говоря о том, что в одиночку здесь не ездили — богатый шайо выезжал из замка в сопровождении свиты, а дворяне победнее путешествовали компанией. Купцы собирались в караваны, выходящие за родной палисад крестьяне сбивались в ватагу. Даже служанки, отправляясь в трактир за пивом или обедом для хозяина, предпочитали делать это сообща. Что до орнелийского принца, то перед его пышным выездом всегда скакал авангард.
«Разбойники, моя госпожа! — объяснял Анечке Като та Эсви. — Войска высылаются только против крупных банд, способных захватить и удержать часть земель эгльрами, вроде той, что напала на вас и ваших друзей. Против мелких ватажек, человек в десять достаточно патрулей на дорогах, личной охраны, оружия и удачи…».
«Но почему бы их вообще не извести?..», — удивилась Анечка.
«Разбойников? — расхохотался та Эсви. — О, простите, госпожа моя! Разбойников нельзя извести — в противном случае Его Сиятельство рискует остаться без подданных. Вы думаете, разбойники — это дикари, живущие в лесных логовищах? Напрасно. Разбойничающий ночью днем может оказаться честным трудолюбивым крестьянином, „смиренным“ ремесленником, а то и мелкопоместным дворянином…».
Анечке, привыкшей, что бедные — «хорошие», а богатые — «плохие», это казалось странным, нелепым, диким. И что сидящие в замках сеньоры могут бояться собственных крестьян. И что, в отсутствие сеньорской власти желающие заплатить налог крестьяне запросто могут сделать набег на соседнюю деревню. Что «смиренные» и даже «достойные» горожане ненавидят замковую челядь, а та платит им той же монетой. И что слуги могут быть искренне преданы господам — и даже плакать при расставании. Как-то она подумала, что легенды о справедливом разбойнике Робин Гуде могут иметь иную, отличную от общепринятой, подоплёку.