— Стойте, стойте! — от радости Юра позабыл о всякой осторожности.
Телега остановилась. Обойдя телегу кругом, молодой человек увидел маленькую, толстенькую, светло-серую в чёрных пятнышках лошадку, слегка пофыркивавшую и бившую подкованным копытом в поросшую травой красноватую землю. С концов оглобель и с ремешков потёртой кожаной сбруи тут и там свешивались на длинных шнурах забавные пушистые кисточки. Сидевший на передке маленький бородатенький мужичок в плоской широкополой шляпе с драными полями, смешно засучил ногами, словно стараясь зарыться в сено.
— Здравствуйте! — вежливо сказал Юра.
И замолчал, не зная, как продолжить. «Понимаете, мы — москвичи-туристы. Сами не зная, как, мы попали сюда из другого мира. Вы нам не расскажете, что это за страна, что за планета…». Выходило совершенно по-дурацки — не говоря уж о том, что бородатый мужичок, чья округлая физиономия отнюдь не блистала интеллектом, едва ли имел представление о таком предмете, как планета.
Драная широкополая шляпа, длинная, до колен светло-коричневая рубаха с взлохмаченными завязками вместо пуговиц, перепоясанная лохматым лесным лыком, короткая чёрная жилетка, мешковатые штаны, и вовсе заканчивающиеся бахромой, из которой торчат чёрные босые ноги. Ко всему прочему, от мужичка не слишком приятно пахло.
— Ау-у! — послышалось сзади. — Юры-ыч!
— Я зде-есь! — отозвался Юра, приложив ладонь домиком ко рту.
Глаза у мужичка сделались и вовсе квадратными. Выронив вожжи, он смешно заметался, пытаясь нащупать лежавшие рядом, на сене, деревянные грабли и косу с чёрным металлическим, остро оточенным лезвием. Одновременно другой рукой он чертил в воздухе непонятные знаки, то и дело повторяя: «сагикур, сагикур!».
— Ч-чёрт, Юрыч! — начал Володя, выходя из-за деревьев. — Мне девчата все уши прожужжали, Анхен в особенности. Уж думали, случилось что… Вот это сюрпри-из!..
Для мужичка появление Володи оказалось последней каплей. Выронив косу, с негромким стуком упавшую на землю, он тяжело перевалился через наклонный решётчатый тележный борт. Приземлившись с противоположной стороны сразу на все четыре конечности, он сразу же вскочил, словно кот, в которого ткнули пылесосом. Смешно подпрыгивая, повторяя своё непонятное: «сагикур, сагикур», мужичок кинулся в лес, расталкивая широкие листья папоротника, хрустя валежником и поминутно спотыкаясь.
— Стойте! — запоздало спохватился Юра, бросаясь следом.
Пробежав метров десять по мягкой целине, он споткнулся о предательски выступавший корень, упав прямо в чёрный лесной перегной. Бежавший за ним Володя столь же «удачно» налетел на Юрины ноги. На то, чтобы им обоим снова вскочить, понадобились какие-то полминуты — но за эти полминуты вопивший во всю глотку мужичок перемахнул через поваленное сухое дерево, да и был таков.
— Удрал! — подвёл неутешительный итог Володя, отряхивая перепачканные листвой и перегноем камуфляжные штаны. — Ч-чёрт, Юрыч! Да ведь это дорога. Человек, лошадь… Неужели и в самом деле выбрались?
— Похоже… э-э… на то, — согласился Юра. Приложив ко рту ладони домиком, он несколько раз громко крикнул. — Эй!.. э-э… эй!
— Зря стараешься, — остановил приятеля Володя. — Если он тебя услышит, то побежит ещё быстрее. Не знаю, за кого он нас принял, но напугал ты его, похоже, изрядно…
— Я ничего… э-э… не сделал, — принялся оправдываться Юра. — Просто подошёл, попытался заговорить…
— Мда-а! — согласился Володя. — В странноватый мир мы попали. Одни психи гоняются за нами и рубят в капусту других психов. Благодатная и при этом безлюдная страна. И вот, на тебе — человек убегает при одном только нашем появлении. Вроде как цивилизация — машины, радио, закалённая сталь… И в то же время мечи и луки, мужики какие-то дикие…
— А если это и в самом деле, какие-нибудь… э-э… сектанты? — предположил Юра. — Вроде нашей Агафьи Лыковой? Купили или заняли землю, живут в лесу, играют в древние века…
— Теорийка в духе нашей Надин, — усмехнулся Володя. — Эти сектанты мне чуть горло не перерезали. А как они нас тогда в кольцо взяли? Нет, с боевой подготовкой у них полный порядок. Ладно, Юрыч! Пошли, девчат обрадуем. И так не хорошо вышло, что мы их бросили…
Тем временем оставшаяся без хозяина, запряжённая в телегу с сеном лошадка неторопливо побрела по дороге. Подбежавший Володя подхватил волочащиеся по земле вожжи.
— А ну, стой! — закричал он. — Стой, кому говорят!.. Вот тебе, Юрыч, и ещё одна потеряшка… Привязать её, что ли? Забредёт ведь, неведомо куда, что и не удивительно, при таком-то хозяине…
— А я тебе говорю, это точно они… — послышался из-за деревьев знакомый серебристый голосок. — Ой, мамочки! Что это? Откуда это?
Раздвинув пышные плети плюща, свисавшие с разлапистых ветвей ближайшей лиственной сосны, Анечка вышла на обочину — да так и замерла, потешно округлив глаза и прижав ладони к бёдрам. Пришедшая вместе с ней Надя оказалась смелее — выйдя на дорогу, она остановилась перед переступавшей с ноги на ногу, смешно пофыркивающей лошадкой. Та не осталась в долгу, вытянув шею с длинной спутанной гривой и сунув морду прямо под куртку девушке.
— Надин, ты поосторожнее, — предупредил Володя. — Видела, какие зубища? Того и гляди, цапнет…
— И ничего не цапнет, — возразила девушка, протягивая лошадке на раскрытой ладони кусочек сахару.
— Кстати, это… э-э… наш последний, — предупредил Юра.
Выслушав сбивчивый рассказ Юры о приключении с мужичком, Надя буквально схватилась за голову.
— Мальчики, ну вы, как дети, честное слово! Ни на минуту оставить одних нельзя, обязательно что-нибудь натворите…
— Да ничего я… э-э… не сделал, — оправдывался Юра. — Подошёл, попытался заговорить… А он вдруг возьми и убеги…
— Короче, Надин! — подвёл итог Володя. — Что сделано, то сделано, а словами тут не поможешь. И вообще, самое главное, что мы дорогу нашли. А дорога рано или поздно приведёт нас туда, где живут люди.
— А лошадь? — спросила Надя.
— Что «лошадь»? — удивился Володя. — В конце концов, она не наша. Оставим здесь, пусть хозяин забирает.
— То есть, как это «оставим здесь»? — возмутилась девушка. — Вы предлагаете её бросить? Живое существо? А на неё нападёт какой-нибудь хищник? Тут же зверья хватает, давешнюю киску помните?
— Она домой пойдёт, — объяснил Юра. — Лошади умные, а эта… э-э… скорее всего, хорошо знает дорогу. У деда раньше так корова из лесу сама приходила, доиться. Через день, через два…
— А ведь мы могли бы так и доехать, — размышлял вслух Володя. — Дорога наверняка ведёт к какой-нибудь маленькой деревеньке или хутору. Властей там, скорее всего, нет, да и людей немного. Самый подходящий вариант для первого контакта. Вернуть животину хозяину, тем самым заслужив его уважение и благодарность… Авантюра, конечно же…
— Почему же авантюра? — воскликнула Анечка. — Юркин, Вовкин, а ведь и в самом деле? А то у меня от этого рюкзака спину ломит…
— То-то, я смотрю, его всё время кто-то несёт, — заметил Володя. — То я, то главным образом, Юрыч. Кстати, Юрыч, а ты ею править умеешь?
— Нет, — честно признался Юра.
— Этим вопрос и исчерпывается, — подвёл итог Володя.
— Вовкин, Юркин! — привычно-обиженно загудела Анечка. — Я волшебное слово знаю: «пожалуйста»! А то, вообще никуда не пойду…
— В самом деле, мальчики! — вставила слово Надя. — Не бросать же её здесь…
Не только сбежавший мужичок, но и сама лошадка резко и не слишком приятно пахла — как порой пахнет крупное, живое, к тому же давно не мытое существо. У неё был толстый живот, покрытые шерстью ноги, а тяжёлые, словно утюги, подкованные копыта выглядели угрожающе. Собранная из потёртых ремешков упряжь оказалась устроена невероятно сложно — ремень под толстеньким пузом, ещё один под хвостом, два широких ремня на шее, два узких по бокам, а голова была и вовсе заключена в самый настоящий намордник. В его нижней части, возле широких толстых губ обнаружились два потемневших от времени железных кольца. Именно к ним были хитро пристёгнуты вожжи, продетые в специальные кожаные петельки в боковых ремнях.