И, прежде чем девушки или Юра успели хоть что-то возразить, Володя решительно распахнул дверь.
Спустя пять минут все четверо стояли в круге света посреди туннеля. К удивлению москвичей, стены и колонны оказались покрыты самой настоящей древесной корой — живой, с напластованиями и вмятинками. Кое-где прямо на колоннах росли короткие тоненькие веточки, покрытые пёстрыми чёрно-золотыми листочками. Чем дальше от входа, тем таких листочков было больше — самые дальние и вовсе покрывала густая поросль. А стоило Володе слегка тронуть ножом поверхность одной из колонн, как из пореза выступил густой белый сок.
— В интересное же место ты нас завёз, Юрыч, — заметил Володя.
— А вон ещё проход, — сказала Анечка.
В самом деле, в тёмной глубине туннеля за крайними колоннами смутно угадывались очертания ещё одного обширного помещения. Оттуда тянуло характерным цветочным ароматом с едва ощутимым запахом гари.
— Второй выход? — предположил Володя. — Хотя нет, грозы не слышно.
В самом деле, если сзади то и дело погромыхивало и явственно тянуло сыростью, то впереди царила полная тишина. Порывшись в сумке, Володя вытащил светодиодную «летучую мышь» и, свернув её в режим фонарика, зашагал по туннелю.
Идти пришлось не слишком долго. Было страшновато — окружающая темнота скрадывала расстояния, заставляя гримасничать чёрные тени в проходах. За крайними колоннами стены начали понижаться. Володя несколько раз провёл по сторонам лучом фонарика, высветив какие-то непонятные не то уступы, не то кусты, а впереди — лежащую на пути крупную неряшливую массу.
— Ч-чёрт, ничего не понимаю, — подвёл итог Володя. — Вроде бы мы в помещении, ни грозы нет, ни дождя. А воздух движется, да и пахнет, как в саду в жаркий день. И дымком тянет. Ракету бы сигнальную, или… Слушай, Юрыч! А ты можешь сюда машину загнать?
— Машину? — не понял Юра.
— Ну да, машину, — повторил Володя. — Сам видишь, света немного, а с фарами хоть что-нибудь разглядим. Фонарик у тебя есть…
Ещё один карманный фонарик, среди прочего запасённый в «бардачке» всё тем же хозяйственным Альбертом, и в самом деле был в руках у Юры. Так что не прошло и десяти минут, как «Кошка Ми» остановилась посреди огромного помещения.
— Мамочки! — воскликнула Анечка. — Это что? Сад такой подземный?
А Юре открывшееся помещение напомнило арену цирка. Огромный, круглый, идеально ровный, чуть ли не отполированный манеж, гладкую поверхность которого никак невозможно было назвать землёй — только полом. Широкий, не слишком высокий бортик, по которому можно и пробежаться, но который не трудно перешагнуть. Восемь ярусов высоких трибун, три радиальных прохода — по одному из которых только что проехала «Кошка Ми». Теряющийся в полумраке ярус лож, над которым едва угадывается следующий…
Вот только не было на здешних трибунах хорошо знакомых каждому посетителю цирка кресел. Вместо них из покрытого корой основания поднимались невысокие деревца с уродливыми стволиками, чьи длинные ветви сгибались под тяжестью пышной золотисто-коричневой листвы и неприятно выглядящих плодов, похожих на закрученные спиральки.
В центре зала совсем недавно стоял высокий тонкий шпиль с боковыми остриями или выростами, увитый чёрно-золотой листвой. Ныне этот шпиль, опрокинутый, расколовшийся на несколько частей, неряшливой грудой лежал посреди зала. Его основание, почерневшее, обуглившееся, выгоревшее изнутри, выглядело так, словно под ним разорвалась авиабомба. С невидимого в темноте потолка свисал обрывок завившегося кольцом толстого серебристого троса. Множество пышных веток с чёрно-золотистыми листьями и маленькими плодами, напоминающими золотистые яблоки, лежало вокруг на полу, среди лужиц густого белого сока.
— Юрыч! — спросил потрясённый Володя. — Ты это видишь?
— Мальчики, да где же мы? — удивилась Надя.
— Мда-а, Надин! — согласился Володя. — Если и есть на свете увлекающаяся подземным строительством секта, то точно не в Италии. Да тут сам Индиана Джонс тихо курит у стенки…
— Ой, мамочки! — воскликнула Анечка, опускаясь на колени. — Это надо же, прелесть какая!..
На полированном полу, среди золотисто-коричневых листьев лежало множество плодов, вроде бы ничем не отличающихся от самых обыкновенных яблок — даже с листиком около короткого толстенького черешка. Вот только само яблоко, даром что золотистое, было ещё и полупрозрачным, словно сделанное из жёлтого янтаря или золотистого мёда. Можно было разглядеть тёмные семена и тоненькие жилочки, идущие к золотой сердцевине. В полупрозрачной мякоти то и дело вспыхивали и гасли крошечные золотистые искорки.