— Как… Это… Контролировать? — прошептал парень. Каждое слово давалось с трудом, их приходилось буквально выдавливать из себя. Даже дышать стало тяжело, тело отказывалось делать это автоматически.
— Потерпи ещё немного. Это не так-то просто. У тебя всё получится. Твоя подруга-ороконеру рассказала мне о чудесах, которые ты уже сотворил. Мне далеко до тебя.
— Но я даже… Не понимал… Что делаю!
— Это значит, что у тебя настолько сильный дар, что он сам помогает тебе на подсознательном уровне. Он на основании твоих мыслей понимает проблему, чувствует опасность и предлагает тебе пути решения. Со временем ты сможешь сам видеть все возможные варианты, в любое нужное тебе время.
— Откуда… Откуда ты знаешь?
— Завет Павших. Книга, в которой мы видели символы с коггиере. Там всё это есть, пусть и иносказательно, пусть и завуалировано. Мы вместе с настоятелем день за днём расшифровывали послания пророков, с того момента, как во мне открылся дар, а Мордред увидел некоторые параллели.
— Ты покажешь?
— Конечно. Ты можешь остаться с нами, и мы будем учиться вместе! Но пока что тебе нужно сконцентрироваться. Ты видишь водоворот?
— Да.
— Не отрывай взгляд от центра. Позволь ему затянуть тебя. Не сопротивляйся, но и не теряй контроля, не своди с центра глаз.
— Я попробую.
Дамиан почувствовал горячее дыхание Руби у своего уха и внезапно ему захотелось повторить тот неловкий поцелуй, но по-настоящему. Добавив к нему эмоций. А чтобы получить такую возможность, нужно всё сделать правильно. Одновременно подчиниться и сопротивляться стихии было непростой задачей. Хорс старался сосредоточиться на центре вихря магии, но порывы энергии сбивали и отвлекали его. Тогда Дамиан заставил себя вспомнить о том, что от его действий сейчас зависят жизни всех, кто окружал его, всей общины, давшей ему кров и пищу, позволившей ему наконец-то спокойно выспаться и съесть что-то, кроме консервов. От него зависит жизнь Хель, Хьяго и Фукса, братьев нар-Драммов, бывшего учителя Арнаманда, Мордреда и огра Мунбла, матушки Уны. И конечно же, Руби.
Игра в гляделки с оком бури длилась уже словно целую вечность. И в какой-то момент Дамиан понял, что, как бы странно это ни звучало, он побеждает. В это же мгновение всё вокруг стало до невозможности ярким, и парню пришлось закрыть глаза. А когда он их открыл, то понял, что у него получилось.
Ибо он уже не был собой. Он сам стал изумрудным куполом, барьером, заслонявшим поселенцев от голода метаморфов, чёрной стеной окруживших «Рассвет». И Дамиан видел всё. Он видел себя, поднявшего руки вверх, стоящего на центральной площади среди свеч. В паре метров от него сидела прямо на траве Руби, и её лицо уже не выглядело болезненным и осунувшимся. Дамиан видел, как защитники поселения не прекращают попыток справиться с напастью с помощью оружия, тратя всё больше и больше ценных патронов. Среди них была и Хель, и до конца не было понятно, стреляет она, потому что пытается уничтожить побольше октомух, или просто вымещает злость.
Дамиан видел всех и каждого, кто не прятался под крышами домов. Он мог заглянуть в открытые окна. Увидеть страх на лицах простых жителей, не знавших, сумеют ли они пережить этот день. Кто-то тихо рыдал, закрыв глаза и прижав к себе детей, кто-то забился в угол, обняв колени, кто-то, не отрываясь, смотрел на купол. Дамиан слышал доносящиеся со всех сторон отчаянные молитвы, направленные не только к Творцу, но и к духам предков, к великому Древнему и к силам природы. Он мог обернуться и взглянуть на хаотичные движения чёрных существ, чья суть оставалась загадочной и непознанной. Теперь Хорс ещё сильнее убедился в правильности своего варианта их названия и подумал о том, что было бы неплохо попасть таким образом в какой-нибудь справочник-классификатор, если кто-то вдруг решиться его написать.
А для этого стоит лишний раз как следует их рассмотреть. «Это может оказаться важнее и полезнее, чем подсматривать за ничего не подозревающими жителями», — решил для себя Дамиан. Но вглядываясь в переливы форм, он заметил кое-что ещё. Он, точнее, барьер, больше не был изумрудно-зелёным. Цвет купол с западной стороны словно стал темнеть. Это встревожило Хорса, но, по его ощущениям, прочность от этого не пострадала. Даже наоборот, метаморфы словно отлетели на несколько сантиметров. Потемнение распространялось всё дальше и дальше, пока не стало ясно, что цвет меняется на грязно-коричневый. И чем сильнее энергетический щит темнел, тем дальше держались от него магические твари.
«Зелёный… Коричневый… — Дамиана вдруг осенило. — Какой цвет нужно смешать с зелёным, чтобы получился коричневый? Красный! Если с акварелью это работает, то почему бы не работать и с октоэнергией?»
Это могло означать лишь одно. Где-то рядом был маг-элливейро, своими кроваво-красными способностями усиливающий барьер. Кто бы это ни был, он давал возможность выстоять в этом сражении. Пули не возьмут метаморфов, понял Дамиан, хорошо, если ненадолго отгонят. С магией может справиться только магия. Он не станет ждать, пока Руби сменит его, если можно решить проблему одним ударом.
Дамиан начал напрягать мышцы. Но, так как он был сейчас не Дамианом, а защитным куполом, задрожали грани барьера. Снизу со стороны общины послышались крики ужаса. Жителя не понимали, что происходит. Вероятно, они думали, что Хорс подвёл их, не справившись со своей задачей.
«Они ошибаются!»
Напряжение достигло своего предела. Барьер, бывший совсем недавно гладким, заходил ходуном и покрылся рябью, как море в неспокойную погоду. И в этот момент Дамиан с яростным криком уничтожил купол, направляя взрывную волну на круживших вокруг него метаморфов. Красно-зелёные молнии пронзили каждое из существ за одно мгновение. «Рассвету» больше ничего не угрожало.
***
«Дамиан».
«Отец», — подумал юноша, понимая, что его ответ, как и прежде, не будет услышан.
«Ты в опасности. Наши октолокаторы засекли сильное возмущение сфер Айстадта рядом с тобой. Мы подозреваем, что это дикий прядильщик. Я должен предупредить тебя, что использование способностей крайне опасно, и те, кто не прошёл обучение в Ордене, создают реальную угрозу для всех, кто их окружает. К вам летят группы по захвату. Среди них обученные ткачи. Я был бы очень горд тобой, если бы ты помог им выследить и пленить дикого, а потом вместе с ними полетел бы к своей семье. Цель может оказать сопротивление, и тогда наш святой долг — уничтожить его. Я прошу, умоляю тебя, не вздумай помешать группам захвата. Наш мир сегодня так хрупок, а Орден взял на себя непосильную ношу — всеми силами сохранять баланс, исправить то, что ещё поправимо, и не допустить повторения того, что случилось год назад. С твоей силой мы смогли бы заметно ускорить процесс восстановления мира, который был до Катаклизма! Не соверши ошибку, сын. Я люблю тебя. Надеюсь, скоро увидимся».
— Я тоже люблю тебя, — сказал юноша, не сразу поняв, что произнёс это вслух.
— Ты, конечно, типа парень неплохой, но я всё-таки предпочитаю девчонок, — прозвучал голос Хьяго. — Подъём, все только тебя и ждут!
До Дамиана медленно дошло, что он лежит в кровати. Рядом с ним сидел тролль, читавший какую-то книгу, а у ног стоял небольшой столик с едой. На нём же покоился найденный в бункере куб-реликт.
— Как долго я был в отключке? — спросил Хорс, потирая лоб.
— Недолго, часа два. Если что, мы типа победили, роя больше нет. Так что вставай, Мордред сказал, что не начнёт собрания без героя дня.
— Героя дня? Охренеть. Звучит неплохо. Мне определённо нравится.
— Может тебе ещё медаль типа на грудь повесить? — ехидно спросил Хьяго.
— Может и повесить, — вмиг посерьёзнел Дамиан. Он вспомнил слова, сказанные ему отцом. Орден летит сюда, летит чтобы захватить или уничтожить дикого прядильщика. Кроме самого Хорса, явно находящегося под протекцией, под это определение попадала только Руби. И «Рассвет» не позволит никому навредить ей. Что Орден, естественно, воспримет как угрозу.
— Ты чего? — заметил перемены в настроении парня тролль.
— У нас проблемы.
— Да ладно. Опять?
— Опять! Куда мне идти? Где Мордред?