На стук долго не открывали, видимо, народ набирался в прислугу сплошь глухой, да и хозяин был туг на оба уха. Наконец в воротах с легким скрипом давно не смазываемых петель отворилась калитка, и в нее высунулся смуглявый встрепанный парнишка. Вид у него был хитрый, оценивающий, недовольный и откровенно плутоватый. Обычно такому сразу хочется дать в морду, просто для профилактики, не дожидаясь, когда подобное чудо природы удосужится преподнести какой-нибудь мерзопакостный сюрприз (а то, что это точно случится — к гадалке не ходи). А после пакости еще и отметелить — уже за дело. Личность смерила нас уничижительным взглядом, отчего разонравилась мне еще больше, и заявила:
— Сегодня от алкоголизма не кодируем. Приходите на следующей неделе.
И попыталась захлопнуть дверь перед нашими вытянувшимися лицами. Но брюнетка оказалась готова к подобному повороту событий. То ли перед ней вообще часто захлопывали двери, то ли с реакцией у дамы было все в порядке, только она быстро вставила ногу в дверной зазор.
— А нам такие услуги без надобности, — выдавила она в лицо потрясенно хлопающему карими глазками парню и сунула ему под нос мешок с добычей. — Видишь, мы к хозяину по очень важному делу.
Парнишка потянул носом воздух, напитанный характерным запахом разложения, кивнул и вперил взгляд немигающих глаз в жарко дышащую в наши спины толпу.
— Спустить собак, что ли? — ни к кому конкретно не обращаясь, поинтересовался он.
Видимо, собаки были веской угрозой, потому как толпа испарилась буквально за секунду, словно по мановению волшебной палочки, и вопрос повис в воздухе, оказавшись риторическим. Парнишка еще раз окинул нас цепким внимательным взглядом, словно сканируя на ношение холодного оружия, и нехотя отошел в сторону, процедив:
— Ладно уж, входите.
Мы не заставили себя ждать. Чем быстрее мы сбагрим успевший уже поднадоесть ингредиент чудодейственного крема, тем раньше окажемся в тихом спокойном месте, где нам не то чтобы будут рады, но, по крайней мере, накормят, а это уже плюс. Мысль о горячем обеде из трех блюд замаячила вожделенным оазисом перед измученным разнообразными событиями организмом. Я резко замотала головой, стряхивая неуместные мысли, словно собака воду. Судя по приему, рассчитывать на хлеб-соль не стоило. Наверняка даже чаем не напоят, заразы.
Тяжело вздохнув, мы с принцессой без особого энтузиазма подхватили уставшую брюнетку и с надрывом поволокли ее по дорожке, посыпанной мелким цветным гравием. Кажется, близость заслуженной награды повергла и без того сомлевшую девушку в состояние молчаливого ступора. Если на улице она еще как-то пыталась перебирать ногами (правда, не всегда попадая в общий ритм, но ее героические усилия были оценены по достоинству), то сейчас просто обмякла на руках всем весом. Я и не предполагала, что хрупкая с виду фигурка может быть такой тяжелой. По мне — так ей нужно сбросить кило этак двадцать — тридцать, но моим мнением никто не поинтересовался. Я, в свою очередь, не спешила его озвучивать — берегла дыхание.
Буйство красок роскошных клумб и прохладная тень изящных беседок, увитых сочной зеленью растений, совершенно не радовали глаз. Даже матерые кобели, которые покинули свои внушительные, похожие на уменьшенные в несколько раз копии деревянных срубов изб будки, не произвели должного впечатления. Сунься они ко мне прямо сейчас — запинаю и не посмотрю на клыки.
Мы сделали попытку завести сомлевшую спутницу в дом через парадное, но подъем оказался слишком крут, поэтому мы, не особо заморачиваясь, пристроили даму на беломраморных ступенях. Авось за несколько минут ревматизм не подхватит, а мы хотя бы дух переведем.
— Эй! — возмутился произволом провожатый.
— На «эй» зовут кобелей, — вяло огрызнулась я, вытирая пот со лба подолом собственной футболки.
Парень проследил за моим невинным жестом с удивлением маленького мальчика, впервые узревшего слона. В ответ я только пожала плечами. Подумаешь, сверкнула полоской обнаженного живота. На стриптиз никак не тянет — на пляже можно совершенно свободно увидеть и не такое.
— Этот вход только для гостей, — заявил нахал.
— Очень интересно, — подбоченилась я. — Стесняюсь спросить, а мы, по-твоему, кто? Просто прохожие?
Он уставился на меня так, словно я попросила прогуляться со мной до ближайшего ЗАГСа с перспективой бесплатной кормежки двухсот человек моей родни в самом шикарном ресторане города.
— Таких, как вы, велено принимать с черного хода, — отрезал он.
Я не стала вступать в длительные дискуссии. Оно мне надо? В конце концов, для меня нет принципиальной разницы, с какой именно стороны дома придется зайти. Будем надеяться, что хоть с черным ходом нам повезет и там не будет крутых ступенек, как у парадного, — иначе охотницу в дом нам не завести.
Вход для прислуги не отличался ни красотой, ни монументальностью: обычная, ничем не примечательная деревянная дверь с торца особняка вела в кухню и хозяйственные помещения. На кухне, несмотря на летний зной, жарко топилась огромная плита, поварята метались из угла в угол как ошпаренные, а дородный повар (на прокорм которого, пожалуй, разоришься) с упорством маньяка лупил по приличному куску мяса на разделочной доске. В стороны летели кровавые ошметки, а сам мужчина сильно смахивал на заплечных дел мастера за работой.
Принцесса невольно вздрогнула и попыталась шмыгнуть за мою спину. Не удалось — мешала брюнетка, обвисшая на наших руках. Пришлось Норандириэль глубоко вздохнуть, сосчитать до десяти и зажмурить глаза, но не очень сильно, а так, чтобы из-под опущенных ресниц было видно, куда идти.
Кабинет хозяина дома оказался скромных размеров комнатой с массивной, явно антикварной мебелью из дерева темно-вишневого сорта, по структуре напоминавшего полудрагоценный камень. На столе стоял дорогой чернильный прибор из малахита, лежали очиненные гусиные перья, которые меня особенно умилили. Вот ведь реалисты. Даже такие мелочи предусмотрели. Стеллаж с книгами в позолоченных переплетах выглядел основательно и как-то уютно, что ли. Пока я с интересом рассматривала кабинет, как городская жительница живую дойную корову, наш провожатый буркнул: «Ждите тут», — и исчез, как туман под лучами яркого солнца. Видимо, отправился возвестить хозяину особняка о прибытии гостей. Нашим комфортом никто не озаботился: закусок не предложили, напитков и присесть тоже. Не иначе как замотался, сердечный, в хлопотах по хозяйству. С кем не бывает!
Мы не обиделись, а вольготно расположились, кто как мог. Охотницу водрузили (читай: уронили) в мягкое кожаное кресло, где она блаженно вздохнула, вытянула уставшие ноги и тут же задремала. Конечно, умаялась. Вон какой полезный трофей раздобыла. Мы с принцессой тоже пришли к выводу, что в ногах правды нет, и уютно расположились на мягких подлокотниках. Голову усекновенного упыря бережно возложили прямо на драгоценную столешницу, дабы покупатель сразу, с порога оценил предлагаемый его вниманию товар и обрадовался.
Я потянулась за чернильницей. Всегда хотела рассмотреть такую редкость поближе, но в магазинах, где их продают, от любителей полапать дорогие изделия из полудрагоценных и поделочных камней скрывает стекло витрины или шкафа.
«А вещица-то тяжелая», — прикинула я, взвешивая чернильницу в правой руке. Такой кому-нибудь по лбу заехать — мало не покажется. С другой стороны, таскать подобное в дамской сумочке вместо газового баллончика — проблематично.
— Положи, а то уронишь, — настоятельно порекомендовал мужской голос прямо над ухом.
Я нервно вздрогнула и конечно же выронила тяжелую вещь. К счастью, чернильница не разбилась, а просто опрокинулась набок и подарила нам прекрасную возможность узнать, насколько хорошо впитывает черные чернила бежевый ковер. Получилось очень даже ничего. Если пятну пририсовать хвостик калачиком, то получится замечательная собачка.