— Виджи, Самантий, бутылки! Виджи, в центр!
Локтем я забил непрестанно орущего Тулвара под стойку, схватил за локоть и определил на свое место Виджи, и метнул еще два сосуда, целя в дубовые лбы кверлингов. Бамс! Тресь! Обе ушли по адресу, но кверлинги устояли на ногах. Третья бутылка была рассечена саблей, вино плеснуло кровавой полосой.
Самантий завыл как голодный волк:
— Мое-е-е… винишко-о-о!
— Оплачу-у-у! Левый фланг, старый мерзавец! Держа-а-ать!
Стойка, обитая багряной медью, превратилась в рубеж обороны. Я стоял на правом, а Самантий, вскочивший со своего места («пых-пых, ох-ох… винишко!»), — левом фланге. Виджи трудилась по центру. «Вина и спиртовые настойки наилучшего качества» падали на кверлингов с похвальной быстротой и меткостью. Кровавые лужи вина залили пол, в них блестели осколки.
— Екра… пых… ох… шадрам! — Из двух десятков бутылок, что метнул Самантий, в цель попали, дай Небо, штук пять.
— Яханный фонарь, держа-а-ать!
Тулвар орал под стойкой, будто его режут.
Кверлинги опомнились быстро. Оттащили раненых (мы вырубили троих), подняли два стола и, держа их перед собой как осадные щиты, двинулись в новую атаку. Самантий выбранился и взял из-под стойки короткий тесак.
— Чем богат, Фатик… пых-пых…
Сам он вооружился дубинкой.
От пряных запахов красного, белого и спиртовых настоек высшего качества меня начало подташнивать. Спасибо, богиня, за подарочек! То, что меня мутит от вина, прямо скажем, твоя вина! Э-э-эх!
Я быстро изваял для Виджи «розочку» из бутылки, стряхнул с руки кровавые капли.
— Цель в горло или глаз.
Она кивнула молча, собранно, жестко. Никаких сантиментов, когда речь идет о жизни и смерти. Она повзрослела, я отметил это четко.
Я вскочил на стойку, в одной руке тесак, в другой — бутылка. Кверлинги приподняли столы, так, чтобы я не мог угодить своим снарядом в чей-нибудь бритый затылок. Тогда я метнул бутылку через весь зал, целясь в Рандовала. Бородатый прохиндей присел с резвостью, не свойственной его годам и комплекции, и что-то крикнул, грозя мне мохнатым кулаком.
Тут-то из парной подоспел Олник. Он был вооружен огненно-рыжими панталонами и колотушкой (это если не считать волосатой груди, и, разумеется, черной как безлунная ночь, и такой же страшной бороды). Гном сделал три шага по залу и тут же начал выплясывать моряцкую джигу, высоко подбрасывая колени.
— Я забыл та-а-апки-и-и!
Босиком по битому стеклу!
Следом за Олником явилась Крессинда, задрапированная в белую простынь, плечистая и распаренная, с тюрбаном из полотенца на голове. Она с ходу метнула свой молот в ближайшего врага и стол, при помощи коего кверлинги вели атаку на наш правый фланг, упал ножками кверху. Удар гномьего молота вблизи… я уже как-то говорил, и не стану повторяться. Кверлинг повалился в лужу вина, его напарник замахнулся на Крессинду саблей. Олник позабыл о танцах и бросился на негодяя сбоку. Он вломил ему колотушкой, и кверлинг рухнул к ногам гномши, зацепив скрюченными пальцами драпировки Крессинды…
Я в первый и, клянусь, в последний раз увидел голую гномшу, друзья!
Визг Крессинды продолжал гулять в моих ушах, когда в зал со двора вторглись Квинтариминиэль и Скареди. Без лишних рассуждений они атаковали кверлингов со спины и убили двоих, прежде чем я вступил в игру. Хо! Выйти через черный ход и атаковать сзади, неужто и эти моралисты повзрослели? Усвоили, что с подлецами надо играть по их правилам, если хочешь победить.
Я прыгнул в зал, хрустя стеклом, и убил ближайшего кверлинга, вогнав тесак ему в спину. Подлец Фатик, ай-ай-ай! Еще один упал с ножом в горле, это сработала Имоен.
— Эркешш… махандарр! — Олник занавесил свою дражайшую половину простыней до самого подбородка.
Кверлингов осталось трое. Они отступили к магу, закрыли его телами, все такие же невозмутимые, похожие, скорее, на големов, нежели на людей. Лоснящееся лицо Рандовала перекроила гримаса досады. Вместе с кверлингами он был зажат в простенке между кухонной и входной дверями: не рыпнешься. Вдобавок к нам подоспели вооруженные и очень злые повара.
Стекло похрустывало под нашими шагами. Теперь мы наступали, и было нас — много.
— Убей его, Фатик, убей! — завизжал Тулвар. — Нет, не-е-ет! Пусть сначала отдаст мое лицо, мое тело! — Монарх подбежал ко мне, вцепился в рукав. — Это Рандовал, предатель! Пусть его пытают, пока не скажет… — Тулвар зарыдал.
Убить? Выяснять? Да нет времени ни на то, ни на другое — Рандовал услал за подмогой, нам остается только бежать. Однако в этом случае пострадает Самантий… Новая власть растопчет его, к шаману не ходи.