Хелиас отступил назад, подавая знак Джаринну и Лориусу следовать за ним. Ни один из жрецов не двинулся с места. Джаринн обернулся к висевшим на стенах гобеленам — символам доблести Такаара и его закона, который столь долго правил эльфами.
Катиетт почувствовала на себе взгляды окруживших ее ТайГетен. Пожав плечами, она кивнула.
— Тай, мы начинаем.
Элитные воины эльфов повисли на руках, держась за потолочные балки, после чего спрыгнули с высоты семьдесят футов. Мягко и уверенно приземлившись прямо на сцену, одновременно выпрямились. Два звена встали перед кафедрами, а остальные три бросились в заднюю часть возвышения, чтобы прикрыть ряды кресел. Катиетт остановилась в самой середине сцены. Внизу, в зале, шеренга гвардейцев Аль-Аринаар приготовилась к схватке.
— Никакого оружия, — крикнула она. — Обезоружить и обездвижить.
Рев толпы оглушал. Вряд ли все те, к кому она обращалась, расслышали ее голос. Она резко развернулась на месте. Хелиас все еще пятился прочь.
— Хелиас. Прикажи ударить в гонги. Мы должны освободить зал.
Но Хелиас не слушал ее; повернувшись, он побежал.
— Будь ты проклят!
Катиетт прикоснулась к плечу Графирра. Воин ТайГетен полуобернулся к ней.
— Они попробуют обойти нас с флангов, — сказал он. — А мы не можем допустить, чтобы сокровища были уничтожены.
— Раздели Тай. Пусть Аль-Аринаар удерживают центр.
Катиетт окинула быстрым взглядом зал. Толпа у переднего края сцены, слегка отпрянувшая при появлении ТайГетен, вновь стала напирать. Провокаторы подзуживали собравшихся, и те стали хором требовать уничтожить гобелены с изображением Такаара, равно как и все цитаты на древнем языке. Напряжение нарастало. В воздухе запахло предчувствием беды.
Катиетт вернулась к кафедрам и увидела, как ряды кресел за ними быстро пустеют. Сановники и высокопоставленные гости поспешно выходили в вестибюль, кухни и конторские помещения за сценой, направляясь к трем выходам, которыми обычно пользовались поставщики провизии и сотрудники. Она подошла к пятну крови в центре сцены и наступила на него.
— Милорд Джаринн, вам пора уходить. Одно звено будет охранять вас. Отправляйтесь прямиком в Аринденет. Здесь, в городе, некоторое время будет неспокойно. Верховный жрец Лориус, вы тоже. Я отправлю еще одну тройку с вами, чтобы она препроводила вас в безопасное место.
— Я не нуждаюсь в твоей помощи, ТайГетен.
— Как вам будет угодно, — отозвалась Катиетт. — Но мы очистим это здание от посторонних. Предлагаю вам укрыться в безопасном месте, пока у вас еще есть такая возможность.
— Лориус, не дури, — вмешался Джаринн. — Я позабочусь о нем, Катиетт. Твое присутствие наверняка требуется где-нибудь в другом месте.
— Благодарю вас, Джаринн. Олмаат! Твоя тройка Тай охраняет жрецов.
Олмаат кивнул, принимая оказанную ему честь. Он был превосходным воином. Самым быстрым среди ТайГетен. Катиетт вновь вернулась к краю сцены. Волна шума и криков неуклонно нарастала. Толпа разделилась: те, кто стоял перед сценой, хором выкрикивали оскорбления и насмешки, а те, кто оказался в задних рядах, ждали и наблюдали молча. Катиетт шагнула влево, чтобы присоединиться к своим Тай.
— Слишком хорошо они организованы, — заметила Меррат.
— Следи за факельщиками. Мы…
Внизу, в зале, кто-то пролаял команду. Над головами у них засвистели метательные снаряды. Глиняные горшки разбились о каменные стены с гобеленами, и содержащаяся внутри жидкость хлынула наружу, заливая каменную кладку, пряжу и кресла. Катиетт потянула носом воздух.
— Масло. — Она знала, что последует дальше. — Тай, за мной.
Катиетт перепрыгнула через шеренгу гвардейцев Аль-Аринаар, выстроившихся перед сценой, и врезалась в толпу ногами. Эльфы горохом посыпались в разные стороны. Рядом приземлились Меррат и Графирр и тут же устремились к целям слева от нее. Вокруг раздались возмущенные крики. Гибким слитным движением Катиетт вскочила на ноги. Не далее чем в трех ярдах от нее стоял туали ula, держа в руке горящий факел. Он изготовился к броску.
— Не делай этого, — предостерегла она его.
— Не подпускайте ее ко мне, — закричал провокатор. — Видите, она одна.
В беснующейся толпе Катиетт могла полагаться только на свои отточенные боевые инстинкты. Дитя природы, вверив себя Иниссу, она заставила себя не думать ни о чем, кроме поставленной перед нею задачи. Противники, оказавшиеся перед нею, поспешно попятились и бросились врассыпную. Но тут вдруг один из них неожиданно атаковал ее слева, замахиваясь незажженным факелом и целясь, ей в голову. Катиетт шагнула вперед и встретила удар левым предплечьем, одновременно уводя руку нападающего вниз и в сторону. Факел переломился об ее запястье.
Перед нею вдруг оказался один из подстрекателей, и она поймала его взгляд. Он только замахнулся, чтобы метнуть факел, а она уже рассчитала его траекторию и подпрыгнула еще до того, как факел вылетел у него из руки. Она перехватила его в полете, приземлилась и бросилась в атаку. У провокатора не осталось ни единого шанса. Катиетт бросила факел на пол, затоптала пламя ногами, шагнула вперед и правым кулаком нанесла ему сокрушительный удар прямо в подбородок. Голова его беспомощно запрокинулась, и он мешком осел на пол.
На мгновение Катиетт замерла над его неподвижным телом. Она стояла на открытом месте. В радиусе пяти ярдов рядом никого не было. Но это была еще не победа. Справа от нее, переворачиваясь в воздухе, горящие факелы падали на сцену, рассыпая искры на кресла и стены. Толпа вдруг заволновалась, выстроилась клином и атаковала возвышение.
Из служебных помещений в задней части дворца в зал вбежала Пелин. Восемь гвардейцев Аль-Аринаар неотступно следовали за нею. Заслышав шум схватки, она ощутила, как по спине ее пробежал холодок. Воспоминания о том, как встретила ее аудитория, и о презрительной усмешке Хелиаса все еще жгли ее, как огнем. Ей понадобилась вся ее сила воли, чтобы проводить спикера парламента в безопасное место.
Она успела увидеть, как толпа прорвала тоненькую цепочку гвардейцев и ворвалась на сцену, как от огня факелов занялись и запылали гобелены и кресла, а языки пламени взметнулись там, где разлилось масло, запах которого она явственно ощутила. Слева и справа от возвышения в схватку вступили ТайГетен, но самой Катиетт нигде не было видно.
— Потушить огонь, — крикнула она, махнув рукой направо. — Не давайте никому подойти к гобеленам. Я хочу, чтобы вы очистили сцену.
Двое воинов Аль-Аринаар метнулись вправо и схватили с кресел подушечки, чтобы гасить ими огонь. К ним присоединились еще двое, чтобы отогнать тех, кто лез на возвышение поглазеть, как гибнет в огне национальное достояние. Пелин же направилась прямо к центру сцены, где к кафедрам уже подбирались первые зрители. Она увидела ножи в их руках и лица, искаженные праведным негодованием. Но они лишились своих предводителей. Рядом не было никого, кто мог бы направить в нужную сторону их гнев, затмивший радость победы.
Пелин и сопровождавшая ее четверка воинов были жалкой каплей в море по сравнению с напирающей толпой. Она побежала ей навстречу, раскинув руки в стороны.
— Назад. Все назад. Убирайтесь со сцены.
Но ее никто не слушал, и голос ее потонул в гомоне надвигающейся толпы. Пелин повела своих гвардейцев через площадку, на которой стояли кафедры. Внизу, в зрительном зале, тоненькая цепочка ее воинов все еще пыталась сдержать натиск нападавших. Прямо перед нею какой-то ula размахивал топором, явно намереваясь в щепы изрубить украшенные искусной резьбой стойки кафедр. Подобно ей самой, он был туали, и на лице его читалось нескрываемое презрение. За его спиной она вдруг уловила какое-то движение. Оттуда вынырнули Катиетт и ее Тай, перепрыгнули через передние ряды толпы, приземлились, мягко перекатившись, и вскочили на ноги, развернувшись в цепь рядом с нею. Справа от нее гвардейцы Аль-Аринаар теснили эльфов, дав возможность двум своим товарищам с подушками в руках начать тушение пламени.