— Скорби о Лориусе. Оплакивай его. Можешь возненавидеть меня, если это поможет тебе. Только не поворачивайся спиной к гармонии. Думай, Пелин. Приводи Аль-Аринаар с собой, иначе мы все погибнем.
— Я думаю, Катиетт. И я не знаю, кому верить.
Глава 11
Если ты остановился, сожалея о нанесенном тобой смертельном ударе, то тебе придется просить прощения у Шорта.
Силдаан смотрела, как Гаран опускается на колени рядом с Халетом, а потом и рядом с каждым магом по очереди. Она могла бы сказать, что он лишь напрасно теряет время. Ауум ни за что не оставил бы их в живых, не будь их раны смертельными. Тот единственный, кто еще дышал, не приходил в сознание и одной ногой стоял в могиле.
Пол под куполом был залит кровью. Лед таял и стекал ручейками со стен, а со статуи Инисса он лился потоками, словно дождь. Заклинания на первый взгляд не причинили фигуре бога особого вреда. Физического, во всяком случае. Но вот их воздействие на силы, которые отныне противостоят ей, будет иметь далеко идущие последствия.
Силдаан вздохнула.
— Быть может, в следующий раз ты все-таки последуешь моему совету. Я сама разберусь с ТайГетен.
— Вот это ты называешь «разобраться с ними», да?
— Ты без спросу влез со своей магией и все испортил. Ты сам во всем виноват. Ты даже не представляешь, каких врагов себе нажил и какие силы ополчились против тебя.
Гаран вскочил на ноги.
— Надеюсь, что очень скоро ты уразумеешь, что я все себе прекрасно представляю. Этот ублюдок вместе со своим жрецом-призраком убили девятнадцать моих людей. А теперь он расправился с моим заместителем и четырьмя моими магами до того, как лед успел растаять в его волосах. Поэтому, думаю, ты простишь меня за то, что сейчас я не в настроении выслушивать эту чушь типа «я же тебе говорила».
— А ведь ты и впрямь не представляешь, что натворил, я права? — осведомилась Силдаан.
— Я уверен, что ты просветишь меня на этот счет.
Силдаан подошла к нему вплотную.
— Ауум немедленно протрубит общий сбор ордена ТайГетен, после которого у них будет одна цель — вырвать у тебя сердце заживо.
— Похоже, их осталось не так-то много, — заметил Гаран.
— Учитывая, что на счету одного Ауума двадцать четыре твоих лучших бойца, Тай необязательно должно быть много, согласись? — Силдаан мимоходом спросила себя, уж не ошиблась ли она в союзнике. — А ведь он — далеко не самый способный из них. Он еще молод, и его навыки оставляют желать лучшего. Подумай об этом.
— Я думаю о том, что с остальными Тай, защищавшими храм, у нас не возникло особых проблем.
— Действительно, но убить оставшихся одним заклинанием будет уже не так-то легко, ты не находишь?
— Мои маги разберутся с ними. Об этом можешь не беспокоиться.
Силдаан жестом указала на трупы у бассейна.
— Я не разделяю твоей уверенности. Как ты не хочешь понять, ТайГетен представляют собой большую опасность!
— По-моему, я уже объяснил тебе, что все прекрасно понимаю.
— В таком случае ты не слышишь собственных слов. По всему тропическому лесу рассредоточены звенья ТайГетен. Они есть и в каждом крупном городе. Ты попросту не увидишь их, если они не захотят быть увиденными. Твои чертовы маги не могут колдовать против тех, кого не видят, верно? И у ТайГетен есть право убить любого чужака, встреченного ими в лесу. При этом они не обязаны задавать ему вопросы.
— Они убивают безошибочно и безжалостно. Они действуют стремительно и бесшумно. Они беззаветно преданы Такаару и гармонии эльфов. Он для них — отец в той же мере, как Инисс — их бог. И ни один из них ни на йоту не отступит от этого убеждения. Что делает их нашими смертельными врагами. А ты, Гаран, сумел объединить их в единое целое и дать им общую цель. Пусть это не беспокоит тебя, зато, выражаясь твоим языком, пугает до чертиков меня.
Впервые на лице Гарана отразилась некоторая неуверенность.
— Сколько их всего?
— Трудно сказать, — ответила Силдаан, с шумом выдыхая воздух. — Если предположить, что за исключением тех, кого мы лично видели мертвыми, все остальные живы, то их около девяноста.
— Девяносто?
— Вижу, ты начинаешь понимать.
— Я начинаю понимать то, что до сих пор ты вела себя очень уклончиво. Нам нужны еще люди. Особенно если твои Аль-Аринаар встанут на их сторону.
— Гвардия Аль-Аринаар будет расколота. Об этом мы позаботимся. И нам больше не нужны просто люди. Нам нужны люди умные, тебе не кажется?
Гаран напустил на себя тот самоуверенный и самодовольный вид, который Силдаан уже начала ненавидеть в мужчинах.
— Ты поставила меня во главе сил вторжения. И я говорю, что нам нужны еще люди.
— Ты уже получил всех, кого мог, из числа новых членов клана Инисса, Гаран. Тебе надо уменьшить потери. Ты забываешь о том, что все твои подкрепления находятся на Балайе. А до нее очень далеко. По крайней мере, тридцать дней пути.
— А ты забываешь, что, избавившись от своих эльфийских воинов, ты осталась совершенно одна. — Гаран неприятно улыбнулся. — Что ты на это скажешь?
— Это похоже на приливную волну в Толт-Анооре. Ты чувствуешь ее. Иногда даже слышишь. Как она нарастает и нарастает, становясь все выше. Но ты ничего не можешь с этим поделать. Море наступает, оно колышется уже у самых твоих ног, а стена вот-вот рухнет. Это — последний хрупкий момент мира, равновесия и тишины. То же самое происходит сейчас, правда?
Катиетт выразительно приподняла брови. Меррат уловила самую суть происходящего. Странное затишье в Исанденете. Оно установилось в городе после разгона толпы на храмовой площади. Ночные улицы опустели, и на них лишь изредка раздавались скандирование и гомон толпы.
Известие о смерти Лориуса и Джаринна уже распространилось по всему городу, достигнув самых отдаленных его уголков.
В небе стало тесно от почтовых птиц. С рассветом у Гардарина, на храмовой площади и у театра «Хаусолис» собрались толпы эльфов. Они жаждали получить ответы или излить свою скорбь и гнев. Гвардейцы Аль-Аринаар, около трех сотен тех, кто остался верен своему долгу, охраняли ключевые государственные здания и учреждения, патрулируя улицы, насколько им хватало сил. Пелин же обходила дома тех воинов, чью совесть надеялась пробудить, так что к середине дня численность гвардии должна была увеличиться.
Но более всего Катиетт поражала видимость нормальной жизни. Рыбацкие лодки вышли в море. В гавани под погрузкой и разгрузкой стояли корабли. Все рынки были открыты, и члены всех кланов посещали их, относясь друг к другу без видимой враждебности. Но выражение глаз, скрытое под вежливыми улыбками, выдавало правду.
— Оставайтесь настороже, — сказала Катиетт. — Рано или поздно, но где-нибудь ненависть непременно разожжет пожар. И мы должны быть к этому готовы.
Торговля шла бойко. Гериалу следовало бы радоваться, но, как только на глаза ему попадались кредитные листы и кошель с монетами, он спрашивал себя, а не окажутся ли все его труды напрасными. Под прилавком у него, вместе со свежими овощами и фруктами, лежало мачете. Сегодня он без стеснения принес его с собой.
Центральный рынок кишел людьми, словно муравейник. На сотне лотков продавались все продукты и товары, какие только можно было найти в Исанденете. С момента открытия не прошло и двух часов, а у некоторых торговцев уже заканчивались припасы. Это было любопытно. Гериал не заметил, чтобы покупатели пребывали в панике, но все, кого он сегодня обслуживал, начиная от постоянных клиентов и заканчивая случайными посетителями, покупали чуточку больше обычного. Запасались на будущее, каким бы оно ни было.
— Отец?
Гериал обернулся. Ниллис и его придурок-приятель Улакан протискивались сквозь толпу, галдящую, торгующуюся, размахивающую руками и тычущую пальцами. Оба были высокими горделивыми туали. Вот только этот Улакан, вечно недовольный своей судьбой, так и норовил вляпаться в какие-нибудь неприятности. Вчера, например, он толкался на храмовой площади. У Ниллиса, к счастью, хватило ума остаться дома. И сегодня утром разница в выражении их лиц бросалась в глаза.