Рагон смотрел на меня и его глаза излучали восторг и радость.
-Ты прирождённый полководец, Эльхарон, - воскликнул он и тут же отправил в войска несколько посыльных. - Далеко пойдёшь, мой мальчик, - добавил он, возвращаясь ко мне, - и выглядишь ты как кровавый бог войны. На тебя жутко смотреть.
'Надо же и князь туда же!', - подумал я и поднёс руки к глазам. Кольчуга, кисти рук, предплечья и вся моя грудь были залиты чужой кровью и усеяны розоватыми частичками мозга погибшего поединщика.
- Да, ты весь залит кровью и заляпан мозгами даринга, капитан. Но это только украшает тебя, - сказал князь и мы оба рассмеявшись, стали наблюдать за ходом битвы.
Спустя три четверти санга сваны наколов ноги о гвозди в досках, лежали на земле, истекая кровью. Вокруг их лежали сотни изуродованных ими трупов лошадей и людей, а остатки конницы дарингов были порублены секирами секироносцев и мечами, хлынувшей в атаку нашей конницы.
Сменив шлем на шапку, отороченную мехом горностая, князь подозвал к себе Кирона и Тудора и приказал разыскать тело Альмара. Сонг дарингов оказался смелым и честным воином. Он не бросил разбитую армию, а видя её гибель, бросился в гущу сражения и гордо сложил в её пучине свою молодую голову. Его нашли быстро по богатому халату, позолоченных доспехах на теле погибшего и оружию, украшенному сверкающими камнями. Взглянув на его застывшее в смертельной маске лицо, я подтверждающее кивнул князю.
- Да, это Альмар, - тихо обронил я и замолчал, ожидая, что скажет великий князь. Тот покрутил рукой свои усы, разгладил бороду, явно собираясь с решением и, наконец, приняв его, громко отдал приказ.
- Похоронить его с почестями, вместе с конём и в полном вооружении, - это значило, что никто не смеет снять с тела сонга ни позолоченные доспехи, ни его кольца с драгоценными камнями, ни многочисленные золотые цепи с его шеи. Всё должно остаться на теле покойного сонга дарингов.
Затем князь указал пальцем на Кирона и отдал следующий приказ.
- Ты пройдёшь со своей конницей по всем землям дарингов, возьмешь их столицу Сарью и оставишь там сильный гарнизон. Никто из мирных жителей не должен пострадать. Если мне поступят жалобы на твоих всадников, ответ передо мной и королевой будешь держать только ты. Понял ли ты меня, воевода? - повысил голос Рагон.
- Понял, княже, всё сделаю, как ты велишь, - и Кирон слегка склонил голову.
- Это не всё, воевода, возвращаясь, домой, в крупных селениях оставляй наши гарнизоны. Пусть они обустраивают их строительством небольших крепостей и помогают местным жителям в их трудностях. Земли дарингов теперь наши и всё население их теперь подданные её величества Лаэтры. Хорошенько втолкуй это своим воинам. Думаю, что ты нигде не встретишь сопротивления, поэтому помни, ты несёшь в новые земли мир и процветание страны саккаров. Мы же похороним своих павших воинов и отправимся в лагерь постоянной дислокации.
Проведя ночь в подготовке к походу и коротком отдыхе, Кирон с почти не пострадавшей в сражении конницей отбыл вглубь земель дарингов. Мы же принялись рыть братские могилы для своих погибших в битве воинов. На это у нас ушло два дня. Ещё полтора дня ушло на то, чтобы зарыть трупы врагов и погибших животных с обеих сторон. Нельзя было оставлять гнить мёртвую плоть, распространяя смрад и возможное возникновение разных болезней. И только потом мы двинулись назад.
Сразу после полного разгрома войск дарингов, к Рагону прибыл на лошади Моруг и, обговорив с князем текущие вопросы, заявил, что отбывает в Аркону с докладом. Всех боевых орлов он забирает с собой, чтобы часть из них вернуть в их постоянное место пребывания в горах, другую же часть оставить рядом со столицей, чтобы иметь возможность прикрыть северные границы.
Так закончилась величайшая битва на восточных рубежах государства саккаров, которая принесла не только победу, но и объединение двух государств Саккар и Даринг.
* * *
Первой, возвращающееся войско, увидела стража на сторожевых башнях лагеря. Запели трубы, открылись ворота, и встречать победителей высыпали все свободные от дел воины. Я ехал впереди войска вместе с великим князем и Тудором и сразу заметил вышедшего из ворот и остановившегося в стороне Вальдера. Радость захлестнула сердце, и душа внутри меня как бы запела. Но я не посмел покинуть строй и продолжил спокойно ехать, пока войско не подошло к реке.