Выбрать главу

– Вы опоздали на полчаса, – строго заметил князь.

– Папа, дядя мог и вовсе не прийти, если бы я не разбудил его, – ответил молодой человек, бесцеремонно кладя себе в тарелку кусок ботвиньи. – Даша, суп я не буду. Раз уж к супу я опоздал, так ограничусь совместным с семейством поеданием второго и десерта! Что у нас на десерт?

– Пироги с яблоками и черникой, яичный пирог…

– Не продолжай! И без того понятно, что и без всякого супа голодным я не останусь!

– Володя, веди себя прилично, – прошипела Екатерина Васильевна.

Княгиня постучала ложкой о фужер:

– Антон и Володя, прежде чем вы приступите к ужину, познакомьтесь с нашим гостем.

– Да уж не трудитесь, тётушка, – улыбнулся Володя. – Мы уже знаем. Доктор Жигамонт, Георгий Павлыч, из столицы. Простите великодушно, милейший доктор, за бесцеремонность. Дядя нынче не совсем здоров. Поэтому я его представлю за него: Антон Александрович Олицкий, младший брат моего отца.

Антон Александрович поднял мутный взгляд, кивнул, пробормотал что-то и потянулся за штофом. Каверзин проворно отодвинул его.

– Благодарю, Боренька, – кивнула княгиня. – Антон, я была бы тебе очень признательна, если бы ты не появлялся больше за столом в таком виде. Доктор, теперь вы можете созерцать наше семейство в полном составе и во всей красе. Этот юнец, – она кивнула на Володю, – как вы могли догадаться, Володичка, сын Владимира Александровича. Однако, мне непонятно, отчего так долго нет отца Андроника. Он обещался быть у нас сегодня. Странно, что он опаздывает… Родя, ты ничего не знаешь по этому поводу?

– Нет, матушка.

– Дашенька, подавай второе…

Георгий Павлович внимательно разглядывал присутствующих, погрузившихся в трапезу. Воцарившееся было молчание за десертом вновь прервал Володичка:

– Скажите, доктор, какое поприще лучше – статское или же военное?

– Володя у нас никак не может выбрать себе стезю, – пояснила Олицкая.

– Вот-вот, не могу, – кивнул Володя. – А уж пора бы! Мама настаивает, чтобы я по статской линии продвигался. В университет поступал! А у меня к наукам ну никакой решительно тяги нет!

– Иди в военные, – посоветовал Каринский. – Ты мальчик ловкий, статный, ростом прямо гренадёр! Из тебя бы даже кавалергард вышел! А что может быть прекраснее службы в гвардии? Службы Отечеству и Государю? И мундир тебе будет очень к лицу, поверь мне.

Алексей Львович говорил, слегка растягивая слова, с характерным французским прононсом, манерно, и от этого речь его имела какую-то особую музыку и приятность.

– Военная служба мне больше по нутру, если честно, но призвания к ней я не чувствую. Доктор, каково же ваше мнение?

Жигамонт промокнул салфеткой уголки губ и, отложив её в сторону, ответил:

– По моему убеждению, хороша та служба, к которой душа лежит. Вот, у вас к чему лежит она?

– Сказать по чести, я лишь к музыке чувствую настоящую тягу.

– Так вы, позвольте узнать, музыцируете?

– Володя играет на скрипке, рояле и гитаре. Он даже сочиняет музыку, – сказала Елизавета Борисовна. – Я не могу судить профессионально, но мне кажется, что у него недурно выходит.

– Точно, – кивнул Володя. – А папа считает, что музыка – это не занятие для князя.

– Разумеется, – веско произнёс Владимир Александрович. – Князь Львов, к примеру, сочинивший наш гимн, был в первую очередь офицером, приближённым к Его Императорскому Величеству.

– И блестящим, – подтвердил Каринский. – А как он изумительно играл на скрипке! Вы бы слышали! Даже Европа преклонялась перед его искусством! Его скрипку нельзя было перепутать ни с одной другой.

– Зато Глинка не был военным!

– Он не был и князем! – сухо отрезал Владимир Александрович.

– Отец знает, что говорит, – согласилась с мужем Екатерина Васильевна.

– А я думаю, что Володичке стоит учиться музыке, – сказала княгиня. – Может быть, из него выйдет новый Мусоргский или Бородин? Ну, по крайности, Рубинштейн…

– Князь Олицкий – это вам не Рубинштейн! – возразил Владимир Александрович.

– Эх, махнуть бы по Европе! Здесь – что? Даже послужить Отечеству и то порядочно нечем! – патетически воскликнул Володя.

– Музыка – дело доброе. Но, сынок, все композиторы были нищи… Нужно иметь более серьёзные основания в жизни! – сказала Екатерина Васильевна.

– Доктор, какое же ваше мнение? – спросил Володя.

– Какое может быть мнение у меня, когда я не слышал, как вы играете, – пожал плечами Георгий Павлович.