— Не совсем, Вреднюга. Попробуй снова.
Мне не следовало этого делать. Он не был моим. Он ясно дал это понять. Послышалось хныканье.
— Пожалуйста, покажи мне, чего ты хочешь. Пожалуйста.
Это были самые эротичные слова, которые я когда-либо слышал от него. Блядь. Я не должен был. Но я не мог остановиться. Может быть, если бы он действительно был моим, и я знал, что это не единственный шанс, который у меня был, я мог бы бороться с этим.
Встав, я растянулся над его телом, скользя пальцами по прекрасной коже. Все модели были разными, но тело Эли было гладким; даже волосы в подмышках удалены, и это придавало ему еще более целостный вид. Твердые мускулы, гладкая кожа, очевидная мужественность его члена, женственные трусики, обтягивающие его... все в нем было загадкой.
Я чувствовал, как его тело дрожит, и слышал его прерывистое дыхание, когда приблизился к его твердой длине. Его тело не было для меня сюрпризом. Я видел его голым слишком много раз, чтобы не знать, но у меня никогда не было возможности изучить его. Одного мимолетного прикосновения было бы недостаточно, и я не мог заставить себя остановиться.
Скользнув пальцами под трусики, я обхватил ими его эрекцию. Он издал низкий стон, и его ноги начали дрожать.
— Не двигайся. Я хочу тебя именно таким.
Дав ему несколько медленных поглаживаний, я насладился тихими звуками, которые он издал. Мягкая кожа на стальном стержне, я мог чувствовать пульс его желания. Он кончит, если я буду дразнить его слишком долго, а это было не то, чего я хотел.
По крайней мере, пока что.
Неохотно убрав руку, я снова скользнул пальцами вверх по его телу, на этот раз кружа вокруг его сосков и пощипывая их, чтобы они оставались твердыми. Его член был обведён тонким слоем кружева, скрытый, но дразнящий мимолётным образом того, что должно лежать под кружевом.
Но именно головка его члена, которая выглядывала из трусиков, поскольку она отражала положение его ноги, будет притягивать внимание людей к фото. Когда он задрожал и был так близко, что я почти мог видеть, как его оргазм сдерживается одной лишь силой воли, я сел на пятки, наконец убрав руку с его тела, чтобы сделать снимок, который, я знал, будет одним из самых совершенных снимков, которые я когда-либо делал.
Он был на грани оргазма. Это было ясно в каждом звуке и том пределе напряжённости, которая сдерживала его тело.
— Ты ведь хочешь кончить, правда? Это будет видно на каждой фотографии. Эта потребность запечатлена на все времена.
Еще один всхлип вырвался, и его мышцы снова задрожали, предэякулят капал из его щели.
— Пожалуйста, разреши мне кончить. Пожалуйста, разреши мне кончить.
Блять.
— Ты был таким хорошим... Это то, что ты хочешь получить в награду? — Наконец, положив камеру, я потянулся к нему и начал дразнить соски.
Эли выдохнул мольбу, которая, как я понял, означала "да", и кивнул головой, но не пошевелился. Ущипнув один бугорок, я издал низкий цокающий звук.
— Мне нужны слова, сексуальный мальчик секси-бой. Мне нужно их услышать.
Сжимая другой сосок, потому что с его порки я знал, насколько боль приблизит его к оргазму, я ждал, что он озвучит, чего хочет. Он дрожал и стонал, зажмурив глаза, но наконец нашел слова, чтобы умолять.
— Прикоснись ко мне, пожалуйста. Пожалуйста, прикоснись ко мне еще раз. Это было так... и мне нужно…Пожалуйста, прикоснись к моему члену и заставь меня кончить.
Двигаясь ровно настолько, чтобы обе руки могли легко дотянуться до него, я продолжал одной дразнить его соски, а другой скользнул вниз по его телу. Я хотел потратить время, чтобы исследовать каждый дюйм, но ни один из нас не мог ждать. Он был на грани, и мне нужно было увидеть, как невероятно он будет выглядеть в своем оргазме, когда удовольствие прокатится по нему.
Опустив кружево вниз, я наконец освободил его член и обхватил его пальцами. Со смазкой было бы лучше, но его член был скользким от предэякулята, и Эли заскулил и выгнулся в моей руке.
— Тебе придется подождать моей готовности. Я позволил тебе получить награду, так что ты должен быть терпеливым, пока я не позволю тебе кончить.
Тихие звуки и слова, вырвавшиеся наружу, на самом деле не показывали мне, понял ли он, что я сказал, или нет, но это не имело значения. Если бы мне пришлось наказать его за непослушание, это сделало бы всё еще более горячим.
Дроча ему быстро и почти грубо, я наслаждался умоляющими мольбами, вырывавшимися из него, и сексуальными тихими звуками, которые заставляли мой член дергаться. Я не мог припомнить, чтобы когда-нибудь был с таким же дубовым стояком, как в тот момент, но на самом деле это было не для меня. Это было для Эли.
Когда он уже был в исступлении и мое терпение лопнуло, я в последний раз погладил его и прижал большой палец к головке его чувствительного члена.
— Сейчас!
Он взорвался, стреляя спермой, и это было похоже на взрывы фейерверка неописуемой силы и страсти. Пока он дрожал, выплескивая удовольствие, я наблюдал и дразнил его член, удерживая оргазм так долго, как только мог. Когда он наконец откинулся на платформу и я отпустил его член, я ждал, что он скажет. Неужели все зашло слишком далеко? Сожалеет ли он о том, что случилось? Открыв глаза, он огляделся и сел.
— Ну, Престон будет в бешенстве. Мы вообще не сможем использовать большинство этих фото на сайте.
Какого хрена?
— Это первое, что ты, блядь, сказал? — Вставая, я почувствовал, как во мне закипает гнев. — Я не один из твоих чертовых клиентов, который пришел сюда, чтобы просто подрочить тебе!
Может быть, это был не самый лучший ответ, но кто, черт возьми, заводит разговор о другом мужчине после секса?
Гневный голос Эли эхом разнесся по всему зданию.
— Ты сам начал это дерьмо! Все, что нам нужно было сделать, это снять эти проклятые фотографии, но теперь у нас есть фотографии, которые больше порно, чем даже Я могу разместить на сайте!
Может быть, это был его гнев, может быть, это был мой шок от того, как быстро все изменилось, или, может быть, это было то, что самые совершенные фотографии, которые я когда-либо делал, он назвал порнографией, но я сорвался.
— Ну, это все, на что ты годишься! Настоящая модель никогда бы не виляла своей задницей, как стриптизер, ждущий доллар! — Затем я наклонился и поднял камеру, выходя, задержавшись только для того, чтобы схватить свои сумки. — Я сделаю тебе любую фотографию, кроме порнографической, но никогда больше не звони мне после работы. Если у тебя что-то чешется, что ты хочешь почесать, то подцепи кого-нибудь еще на своем углу. Я уверен, что дюжина желающих выстроится в очередь.
На мгновение воцарилась полная тишина, затем я услышал голос Эли, когда уходил.
— Говнюки-фотографы хороши только для одного.
Чувствуя себя на удивление грязным и беспричинно разочарованным, я направился вниз по лестнице. Вреднюги никогда не меняются. Они берут то, что хотят, и оставляют тебя собирать осколки.
Глава 8
Эли
— Я просто...ты ведь не против...да? Гнев начал угасать, превращаясь во что-то, делающее меня неуверенным и расстроенным. в сочетании это было почти так же хреново, как и ярость.
— Все в порядке, Эли. Я обещаю. Хьюстон не будет возражать. Приходи пообедать с нами и просто пообщаться. Все будет хорошо.
Спокойный голос Риза, казалось, не таил никакого раздражения из-за того, что ему снова пришлось иметь дело с моим безумием, но я все еще не был уверен насчет Хьюстона. После случившегося прошлой ночью я был почти уверен, что он все еще готов меня убить.
— Хьюстон же не собирается разорвать меня на куски?
Я почти дразнился.
Риз рассмеялся.
— Он больше не злится. Только не поднимай эту тему.
Я не был в этом уверен, но настроения с ним спорить не было. Если я не могу взорвать этого говнюка через инет, то мне придется кому-то излить душу. И я возмутился дерьмовым комментарием Хьюстона, что я звонил Ризу только тогда, когда ехал крышей. Мне нравилось разговаривать с Ризом; нанять его было одной из лучших вещей, которые мы сделали за последнее время.