— Нет, Вреднюга. У меня все еще есть так много идей фото, которые я хочу сделать с тобой, - усмехнувшись, когда он разочарованно фыркнул, я похлопал его по заднице и встал. — Иди к кровати, Вреднюга. Мы попробуем кое-что еще. Изо всех сил стараясь повиноваться, даже когда все, чего он хотел - это кончить, Эли оттолкнулся от стены и пошел на слегка нетвердых ногах. Его глаза были расфокусированы и наполнены желанием, но было также и подчинение, проходившее через него, когда он расслабился и принял то, что я серьёзен. Его доверие было трогательным. Я знал, что он, должно быть, спорил и полемизировал сам с собой о том, чего он хочет, и честен ли я в том, чего хочу от него. Но я не собирался давать ему повод сомневаться в этом решении. Подойдя к кровати, я положил камеру и потянулся к рубашке Эли. Медленно расстегнув её, я снова заговорил. — Мы попробуем кое-что из реквизита, который ты захватил для нас. Хотя, держу пари, у тебя есть и другие штучки. Надо будет испробовать их в следующий раз.
Лаская пальцами нежную кожу, выглядывающую через отверстие, я продолжил медленный процесс его раздевания. Дрожь пробежала по телу Эли, пока я продолжал спускаться по пуговицам.
— Ты ведь позволишь мне снова тебя сфотографировать?
Мои руки коснулись его твердого члена, когда я расстегнул последнюю пуговицу. Эли тихо застонал и кивнул, но этого было недостаточно. Легонько шлепнув его по члену, что заставило его задохнуться и выгнуться ближе ко мне, я нахмурился.
— Это был не очень вежливый ответ, не так ли? Давай попробуем еще раз. — Обхватив пальцами его член, я долго и медленно ласкал его. — Ты хочешь сделать еще несколько снимков, не так ли, Эли? Ты хочешь позировать мне, пока я буду наряжать тебя и смотреть, как потрясающе ты будешь выглядеть?
Эли ахнул, и я почти почувствовал, как он пытается найти нужные слова. В конце концов, он выдавил из себя.
— Еще фотографий... да…
Потирая подушечкой большого пальца головку его эрекции, я улыбнулся, когда он задрожал и тихо заскулил.
— Я не могу дождаться, чтобы сделать еще одну съемку с тобой, после того, как мы выясним, какие еще игрушки есть у тебя в доме. Держу пари, что у тебя есть ещё какие-то штучки для шалостей, не так ли, Вредина?
Эли кивнул и заскулил, когда я убрал руку.
— Ладно, Вреднюга, давай вытащим тебя из этих трусиков.
Я знал, что моя улыбка была такой дьявольской, что он застонал. Стянув рубашку с его плеч, я заскользил руками вдоль его тела. Трусики упали на пол у его ног, смешавшись с рубашкой, оставив его красиво обнаженным, на одних только каблуках.
— Сними обувь, Вредина. Потом я хочу, чтобы ты забрался на кровать и встал передо мной на колени.
Эрекция Эли шла впереди него, пока он изо всех сил старался подчиняться. Перемена в нем, когда покорность захлестнула его, была невероятной. Эли сражался, флиртовал и сводил всех с ума... до тех пор, пока не подчинялся... а потом все остальное отпадало.
Когда он спокойно занял свое место, я подошёл к предметам, которые он собрал. Взяв сначала ошейник и поводок, я принес их под его пристальным взглядом. Застегнув кожу на его шее и привязав поводок к маленькой застежке, я дал ему опуститься вниз по груди и замереть на его члене.
Ничего особенного, но Эли не нужны игрушки и яркая одежда, чтобы выделиться. Выражение его лица и то, как его глаза следили за каждым моим движением, было видно на фотографиях. Он не тот сабмиссив, который пассивно ждёт. Он - саб, который жаждет большего и молча умоляет об этом.
Ему нужно еще кое-что.
Когда я увидел это в куче на кровати, я был потрясён и странно обнадёжен. Я не был уверен, был ли это просто случайный предмет, который он выбрал, или это что-то значило... даже подсознательно. Подняв с матраса эрекционное кольцо, я оглянулся на Эли.
Он пристально смотрел на меня, но не сказал "нет" и не подал виду, что не хочет этой игрушки. Когда я вернулся, сев перед ним на кровати, я посмотрел на него долгим взглядом.
— Ты этого хочешь, Эли?
Я спрашивал о гораздо большем, чем просто сдерживание его члена, но Эли был достаточно умен, чтобы понять это. Он медленно кивнул, прежде чем заговорить. В его голосе все еще звучала потребность, но мозг, к сожалению, снова начал работать.
— Сегодня я использую красный, желтый и зеленый как мои стоп-слова, и у есть куча херни, которую надо обсудить.
Обхватив пальцами его член, я согласился, но начал делать все возможное, чтобы вернуть его в идеальное изменённое состояние сознания, в котором он был раньше.
— Ты прав. Но ты хочешь поговорить сейчас... или позже? Я хочу закончить фотосъёмку, Вреднюга.
В другой раз я, возможно, принял бы ответственность за то, что произойдет или как долго будет продолжаться сцена, но я хотел, чтобы он увидел, что может доверять мне. И мне нужно было знать, чего он хочет. Этот Эли был тем, которого мне когда-то удалось увидеть лишь мельком, и мне было трудно удержаться от того, чтобы не переживать и не гадать, когда это закончится.
— Позже... Сэр. — Слова прозвучали напряженно, так как удовольствие нарастало, но они были прекрасны.
— Очень хорошо. Давай посмотрим, каким твёрдым мы можем сделать этот сексуальный член, прежде чем свернём съёмку. — Я постепенно увеличивал медленные ласки, которыми мучил его, пока его член не начал пульсировать в моей руке, и я почти почувствовал его едва сдерживаемый оргазм.
Я дразнил чувствительную головку большим пальцем, пока накручивал полоску кожи. Это было проще, чем я мог себе представить, но я не был уверен, взял ли он что-то нейтральное для фотографий, или же у него не было чего-то более притягивающего внимание.
Было довольно много трусиков, в которых я бы его сфоткал, и которые смотрелись бы невероятно с кольцом для члена, делающим его эрекцию ещё сильнее. Когда он был готов, я отодвинулся достаточно для того, чтобы проанализировать, как бы выглядело фото...все было почти идеально.
— Хорошо, руки за спину, Вреднюга. Да, и раздвинь ноги ещё немного.
Я протянул руку и провел пальцами по внутренней стороне бедра, а затем по его яйцам, чтобы подразнить чувствительную кожу его дырочки.
— Мы не сможем увидеть эти тугие маленькие морщинки, но я хочу, чтобы они попытались представить, как сексуально ты выглядишь.
Это избыточное чувственное ощущение было почти чересчур для него. Эли начал дрожать и тихонько всхлипывать.
— Еще нет, Вредина, теперь твое удовольствие принадлежит мне.
Ну, как только мы поговорим и обсудим наши правила и предпочтения.
— Ты должен быть очень хорошим, если хочешь, чтобы я разрешил тебе кончить. — Какая-то извращенная часть меня хотела посмотреть, как долго я смогу удерживать его в этом состоянии, не позволяя кончить, но у меня было чувство, что подчинение Эли может зайти чертовски далеко... по крайней мере, когда его член будет заперт.
С этим сексуальным образом, влезающим в мою голову, я отстранился и оттолкнул собственное неудовлетворение. Будет время кончить, даже если я подрочу только после того, как покину его дом. В тот момент я хотел запечатлеть каждый проблеск его желания и подчинения, который только мог.
С его напряженным членом и почти болезненным выражением лица, исполненным желания, фотографии были невероятными. Но нет, есть еще одна вещь, которая приведет их от невероятного к совершенному…
Наклонившись ближе, я положил камеру на кровать и приблизил рот к его члену.
— Тебе не разрешено кончать. Это не для тебя. Это для того, чтобы сделать фотографии моего Вреднюги еще лучше. Ты меня понимаешь?
Эли только стонал и дрожал. Когда я взял его твердую длину в рот, его голова откинулась назад, и он стал выдыхать случайные слова и мольбы. Облизывая и увлажняя его член, я наслаждался звуками, которые он издавал, и ощущением его нежной кожи, скользящей по моему языку.
Однажды я встретил Дома, который считал, что стать на колени для саба делает его меньше Домом. Что ж, судя по тому, как Эли умолял и извивался, стараясь не двигаться и дать мне то, что я хотел, я не видел никакой слабости в том, что делал. Когда я наконец оторвался, его член был красным и влажным, и таким твердым, что даже выглядел болезненно.