Но благодаря школе и бизнесу это случалось гораздо чаще, чем я когда-либо думал.
Престон кивнул.
— Может быть, он расслабится, и все успокоится. Ты его не отклонил, поэтому я предложил ему работу, и он согласился. Давай дадим ему немного времени. То, что я ему не нравлюсь, еще не повод увольнять его. Я знал, что Эли - персонаж на любителя. Но обычно люди, честно признавшие, что хотят работать в "Коже и Кружевах", ожидали увидеть интересных, темпераментных личностей. Какого черта он вообще подал заявление на вакансию?
Для разумного фотографа должны быть и другие возможности. Черт, даже в одном из этих детских мест в торговом центре было бы меньше хаоса. Я уже начал сомневаться в своем решении не накладывать на него вето.
— Я не люблю пользоваться правом вето. Это кажется неправильным.
— Эли, — вздохнул Престон. Мы уже говорили об этом раньше, так что я знал, что будет дальше. — Это твоя компания. Это означает, что ты решаешь, кому здесь работать, а кому — нет.
— Моя это компания лишь только по той причине, что ты заставил меня взять пятьдесят один процент акций.
Я был просто невероятно благодарен, что он не заставил меня на самом деле управлять большей частью этого. Это было бы до одурения скучно.
Он покачал головой.
— Это твоя компания, потому что именно с твоего блога все началось, и именно ты продавал трусики из своей комнаты в общежитии. Это твоё чадо. Ты позволяешь мне заботиться о нем и делать все деловые вещи, но мы оба знаем, что я бы не додумался до этого сам.
Я пренебрежительно махнул рукой.
— Ерунда. Ты бы придумал что-нибудь классное и шикарное. Я просто подтолкнул тебя в том фетиш-направлении, которое тебе было суждено найти. — Когда я был немного неуклюжим первокурсником в колледже, продавая женские трусики, которые я показывал в своем блоге из своей комнаты в общежитии, он жил на другом конце города, заканчивая свою степень бизнес-магистра, и совершенно не зная, чем он на самом деле хочет заниматься.
То, что мы встретились - это судьба.
Как-то в пятницу вечером он отправился на вечеринку в мое общежитие, надеясь найти себе одноразовый перепихон. На нашем этаже были открыты все двери, и у нас уже получилось хорошо наклюкаться. Ему понадобился аж целый один взгляд на мою комнату, чтобы сразу понять, кто я. Он сказал, что именно сочетание плакатов сделало её такой запоминающейся. По его мнению, ужасные повязки на волосы в стиле восьмидесятых, украшавшие мои стены, не сочетались с трусиками и женским бельем, о которых я говорил и которые продавал. У него просто не хватало воображения, чтобы увидеть, как прекрасно они сочетаются.
Я немного запаниковал, когда понял, что он знает, но очень быстро стало понятно, что он так же увлечен этим, как и я. Но он не хотел носить женственные трусики, ему нужен был парень, который бы это делал. Было также очевидно, что мы не можем быть кем-то, кроме друзей. Он был вроде как немного скучным, а он сказал, что я — сумасшедший.
Но это сработало в плане хороших рабочих отношений.
— Я не собираюсь снова обсуждать это с тобой. Но вернемся к Роману: если ты действительно считаешь, что он не подходит, почему ты не наложил на него вето?
А вот это - очень хороший вопрос.
Наконец, я махнул рукой в сторону экрана.
— Вот почему. Он хорош, когда не фотографирует скучных старушек.
А ещё он горяч. Что-то в нем заставило мои нервы затрепетать от возбуждения, и я хотел, чтобы он смотрел только на меня. Было бы паршиво, если бы эта палка все время торчала у него в заднице.
— Наверное, мне следовало сказать "нет".
Мы начали всю эту историю с вето, когда один фотограф в самом начале заставил завопить все мои внутренние тревоги. До того, как мы разработали систему найма людей, Престон просто смотрел на портфолио и разговаривал с ними. Только когда я случайно вошёл полуголым на собеседование, я понял, что нам нужно что-то еще. От того парня у меня мурашки побежали по коже. Что-то в том, как он смотрел на меня, заставило меня поежиться. До этого момента Престон имел полное право нанимать сотрудников, и я вообще не вмешивался. Черт, только горстка людей действительно знала, что я был настоящим владельцем.
Не зная, что делать, я драматично бросился на колени Престона и поцеловал его. Затем прошептал, что если он наймет этого стрёмного парня, я снова буду помогать ему с бухгалтерией. Этой угрозы было достаточно, чтобы он понял, насколько я серьёзен.
Стрёмный парень был арестован через несколько месяцев за размещение скрытых камер в раздевалках, поэтому мы тщательно пересмотрели нашу практику найма работников. Именно тогда мы и создали процедуру вето и начали заставлять всех знакомиться хотя бы с некоторыми моделями на фотосессии.
Люди очень быстро показывали свою уродскую чудаковатость или свою же бросающую в дрожь сторону, при виде голых сексуальных парней.
За те пять лет, что мы реализовывали право вето, не было никаких проблем. Так было до Романа.
— Даже не знаю. Он не сделал ничего такого, из-за чего бы я думал, что он ужасно странный или закончит в тюрьме, но я серьезно почему-то ему досаждаю.
— Может, мне перезвонить ему и сказать, что я передумал? Это не мою голую задницу он будет фотографировать, и я не хочу, чтобы ты чувствовал себя небезопасно или неудобно, Эли. Я говорил это с самого начала, когда ты не хотел отказываться от блога и фотографий. — Престон был явно обеспокоен тем, как прошло интервью.
Престон сделал все возможное, чтобы отговорить меня продолжать сниматься. Даже при том, что я был осторожен, чтобы не показывать лицо, и не предоставлять слишком много личной информации, он все еще думал, что это опасно. А мне это нравится. Я люблю свободу, которую это даёт мне, и я могу просто быть собой и получать удовольствие.
Это на самом деле единственная часть моего дня, которая в основном только для меня, лично моя.
Да, формально это была работа, но ее создал я сам. Он был прав, это - мой ребенок, и я не готов устраниться от этой части. Я, вероятно, закончу морщинистой восьмидесятилетней моделью в трусиках, все еще пытающейся трясти своей задницей в онлайне, но это меня это устраивало.
— Подождем несколько недель и посмотрим, что из этого получится. Если ему не нравлюсь только я, то я просто смирюсь с этим. Я больше волнуюсь за всех остальных и за то, какими получатся фотки. И, если они окажутся такими же, как эти гребаные яблоки, тогда я слечу с катушек, и он уйдет. Договорились?
Престон рассмеялся.
— Договорились. Но если мы получим от него отличные фото, то мы с ним застрянем, так как среди портфолио всех фотографов эти - оказались самыми лучшими.
Я кашлянул.
— Гм, этих-то мы и не получили, помнишь? О лишь прислал грёбаные фрукты. Вздохнув, Престон покачал головой.
— Он должен был прислать также и другие фото. Это же магазин фетиша и нижнего белья, о чем он только думал?
Я фыркнул.
— Только не своей маленькой головкой, это уж точно.
Престон издал такой звук, как будто подавился, поэтому я покачал головой и усмехнулся.
— О нет, ты не должен строить из себя скромницу. И ты знаешь, что я прав. Лучшие фотографы, которые у нас были, оказывались теми, кто любил эту тему. — Я думал, что это прозвучало довольно профессионально.
Престон так не думал, потому что рассмеялся.
— Значит, единственные хорошие фотографы - это похотливые парни, которым приходится идти домой и дрочить после того, как они видели вас, ребятки, целый день?
— Эй, мне нравится Тоби, он такой милый малыш. Просто немного нервничающий и скованный. — Тоби был одним из фотографов, которые иногда работали с нами, и он был таким няшкой.
Застенчивый и тихий, Тоби оживал за камерой, и по фотографиям, которые он делал, и по тому, как он иногда заводился, было ясно, что он любит нижнее белье...и парней. Я просто не был уверен, было ли это потому, что он хотел носить такое бельё, или ему нравились мужчины, которые его носили. Я пытался подтолкнуть его, но он краснел и замолкал.
И не желая прогонять классного фотографа, я старался дать ему немного пространства и позволить ему работать с ребятами попроще, которые выглядели потрясающе в романтическом стиле, который Тоби, казалось, пробуждал в них. Иногда это было тяжело. У меня было почти непреодолимое желание тыкать в людей пальцем, пока я их не пойму.