Пятница — лучший день недели. После чая можно не думать об уроках; первое облачко появится лишь утром в воскресенье. Впереди — целый свободный вечер.
Дети мыли посуду, а миссис Уотсон делала бутерброды к ужину и клала их на столик на колесиках, где уже лежал пирог. Мистер Уотсон съездил на машине за коробкой конфет, чтобы отпраздновать первую неделю в новом доме, а потом принес уголь и подбросил его в камин.
— Привез? — спросил у Роланда Дэвид.
— Да, они в гараже.
— А что сегодня по телику, Фрэнк? — крикнула из гостиной миссис Уотсон.
—Я как раз смотрю, милая, — отвечал мистер Уотсон. — Ты что-нибудь знаешь о статическом электричестве? — спросил Роланд.
— Кое-что знаю, — сказал Дэвид.
— В нашем доме я застал монтера. Он говорит, были жалобы. Говорит, дом полон статика и...
— Сначала цирк, потом какой-то спектакль, а потом фигурное катание, — сказал мистер Уотсон.
— Чудесно! Дети, поторапливайтесь! Через несколько минут начнется цирк. А потом спектакль и фигурное катание.
— ...и еще он говорит, может, это генератор...
— Идем, мам! — бросил Дэвид. — От генератора статического не бывает.
— Но там искры так и летали — знаешь, маленькие такие, голубые.
— Ну хватит, — сказал Николас. — Кончай!
Отец включил телевизор.
Семейство устроилось у камина. Коробка с конфетами пошла по кругу; миссис Уотсон придвинула к себе скамеечку для ног; мистер Уотсон протер стекла очков специальной тряпочкой; все сидели и ждали.
Но тут произошло нечто неожиданное: стоило телевизору прогреться, как послышался электронный вой. Он звучал все громче, все невыносимее, а потом вдруг стих, превратившись в обычный шум.
— Это настройка, — объяснила миссис Уотсон.
— Что-то непохоже, — заметил Дэвид.
— Приглуши его немного, Фрэнк, — попросила миссис Уотсон, — пусть разогреется как следует. Тогда шум стихнет.
Вой смолк, но раздались громкие хрипы,
— Вот это уж не настройка, — сказал Дэвид. Телевизор мигнул, показались голова и плечи диктора, а потом словно мотоцикл проехал по его лицу, сместив куда-то его нос и уши и оставив следы от колес на экране.
— Это контрастность, Фрэнк.
Мистер Уотсон вылез из своего кресла и принялся крутить регуляторы. Он так близко нагнулся к экрану, что не видел, улучшилось ли изображение. Теперь в студии, казалось, пошел дождь.
— Так лучше, — говорила миссис Уотсон. — Нет, ты перекрутил. Обратно. Нет, так ничего не выходит. Попробуй в другую сторону.
Экран то загорался ослепительным светом, то темнел до черноты, сквозь которую сыпался град метеоритов.
— Дай я попробую, пап, — попросил Дэвид.
— Не мешай, — сказала миссис Уотсон. — Твой отец знает, что делает. Так... Ага... Уже лучше.
На экране все еще лил дождь, но теперь сквозь струи по цирковой арене заскакали лошади.
Мистер Уотсон уселся в кресло. В ту же минуту изображение поплыло вверх, снова выплыло снизу и опять двинулось вверх — медленно, без спешки... плоп, плоп, плоп.
— Вертикальный регулятор, — посоветовал Дэвид.
Мистер Уотсон подошел к телевизору и, сдерживая ярость, мягко повернул другой регулятор. Изображение замедлило ход. Мистер Уотсон тяжело дышал. На полпути изображение остановилось; черная горизонталь пересекла экран: наверху неслись копыта, внизу — лошадиные головы с султанами.
— Осторожно, — сказала миссис Уотсон. — Так... так... Перекрутил!
На экране летел пух. Мистер Уотсон крутил регуляторы взад и вперед, но ничто не помогало. Он вертел их по очереди и все вместе. Он включал телевизор и выключал. Он пробовал другие программы. Все было напрасно.
— Ну ладно, брось, — посоветовала миссис Уотсон. — И надо же, чтобы такое случилось в пятницу!
— Не расстраивайся, — утешал мистер Уотсон. — Завтра же с утра позвоню в мастерскую.
— Так то завтра... А сейчас чем заняться?
— Вот вечерняя газета, милая, хочешь, взгляни...
— Ну, что ж, давай. Спасибо.
Миссис Уотсон взяла газету и принялась ее старательно читать. Она то и дело переворачивала страницу и ударяла по ней, словно та была виновата в том, что телевизор сломался.
Мистер Уотсон сидел в своем кресле и смотрел в огонь.
Дэвид и Роланд принесли себе сверху книги.
Николас листал журналы; у него их была целая кипа.
Хелен занялась обложкой одного из журналов — она пририсовала кинозвезде усы, бороду и очки.
— Как тихо, да? — произнесла она.
— Я включу свой транзистор, — предложил Николас.
— Прекрасная мысль, — подхватила миссис Уотсон. — Неси-ка его сюда, Ник. Если уж мы все читаем, то пусть хоть музыка играет.
— Пожалуй, попробую еще разок телевизор, — сказал мистер Уотсон. — Чего не бывает...
—Не стоит, — остановила его миссис Уотсон. — Только настроение себе испортишь. Послушаем радио, а потом поужинаем. И ляжем пораньше спать. Неделя была тяжелая.
— Ты трогал мой транзистор? — спросил Николас, влетая в комнату. Он смотрел на Дэвида, лицо его горело.
— Зачем мне твой слабенький транзистор, когда я себе собрал настоящий приемник? — ответил Дэвид.
— Но его кто-то трогал, — сказал Николас. — Кто-то из вас двоих?
— Я — нет, — заявил Роланд. — А что с ним?
— Послушай, — Николас нажал кнопку.
На фоне атмосферных разрядов раздался пронзительный вой, заглушивший все прочие звуки.
— И так на всех станциях! Утром он был в порядке, так что сознавайтесь, кто его испортил?
— Минутку, — произнес Дэвид.
Он положил книжку и взбежал по лестнице.
— Честное слово, мы до твоего транзистора не дотрагивались, — сказала Хелен.
— В твою комнату, Ник, сегодня никто не заходил, — заверила миссис Уотсон.
— Значит, и здесь не вышло, — расстроился Николас. Он повалился в кресло и раскрыл журнал.
— Мой приемник тоже сел! — закричал Дэвид сверху. — Должно быть, это магнитная буря.
— А телевизор тоже она испортила? — спросила миссис Уотсон.
— Нет, — отвечал Дэвид. — У нее действие другое.
Всем не сиделось на месте. Они не привыкли к тишине; в ней чувствовалась какая-то напряженность, как бывает, когда вдруг остановятся часы.
Мистер Уотсон листал "Каталог садовода". Он что-то насвистывал, но никто не обращал на это внимания.
Стоило кому-нибудь пошевелиться, как все глаза устремлялись на него; любой звук заставлял всех вздрагивать. Вдруг в тишине застучал мотор автомобиля. Он поперхнулся, замолк, но тут же взревел с удвоенной силой.
— Это наша машина, — сказал мистер Уотсон.
— Ерунда, Фрэнк...
— А я тебе говорю, это наша машина!
Он отдернул портьеру, прикрывавшую входную дверь, щелкнул замком и выбежал в тапочках на улицу.
— Фрэнк! Ты простудишься!
Все выскочили за ним следом. Мистер Уотсон стоял перед запертой дверью гаража. Внутри стучал мотор. Казалось, он вот-вот заглохнет.
— Ник, беги за фонариком и ключом, — распорядился мистер Уотсон.
Мотор снова затарахтел.
— Кто бы это мог быть? Как он туда залез? — вопрошаламиссис Уотсон.
— Не знаю, милая, — отвечал мистер Уотсон. — Все это очень забавно.
— Может, это привидение, — произнес Дэвид.
— Дэвид! — возмутилась миссис Уотсон.
— Не может быть! — воскликнула Хелен. — Дэвид, ты правда так думаешь?
— Нет, конечно, — вмешалась миссис Уотсон. — Видишь, Дэвид, что бывает, когда говорят глупости?
— Прости, мам, — сказал Дэвид. — Я просто пошутил.
И все же, когда Николас принес ключ и мистер Уотсонотпер замок и распахнул дверь, у всех по коже пошли мурашки.
Машина стояла, окутанная выхлопными газами. В гараже никого не оказалось. Зажигание не было включено, ключ отзажигания лежал в кармане мистера Уотсона. Он уселся заруль и, нахмурясь, уставился на приборную доску.
— Ага, — произнес он, пытаясь что-то понять. — А-а...
— Что это, пап? — спросил Николас.