12. Грузов из Индии и, если угодно, даже из счастливой Аравии здесь можно увидеть столько, что можно подумать, будто у местного населения деревья остались голыми, и если жители этих стран будут испытывать в чем-то нужду, то придется им ехать сюда, прося доли из своих же собственных богатств. Вавилонских одежд и украшений из заморской варварской страны здесь опять-таки можно увидеть гораздо больше, и доставлены они гораздо легче, чем если бы судам с Наксоса или Китноса,[213] везущим товары с этих островов, пришлось доставить их в Афины. Пашни же ваши — Египет, Сицилия и плодородные области Африки.
13. Никогда не перестают здесь причаливать и отчаливать суда. Так что удивительно не то, что грузовым судам не хватает гавани, но что им хватает самого моря. Как Гесиод безыскусно сказал о границах Океана[214] — что есть место, где все воды стекаются в единое начало и конец, — так же можно сказать и об этом Городе, в который все стекается. Здесь представлено все — торговля, мореплавание, земледелие, добыча металлов, искусства, какие только есть и когда-нибудь были, — все, что производится и выращивается на земле. И если кто-нибудь здесь чего-то не увидит, значит, этого не было и нет на свете. Так что нелегко решить, что больше — превосходство Города над ныне существующими городами или превосходство вашей державы над некогда существовавшими державами.
14. Теперь я краснею при мысли, что, после того как было сказано о столь великом и важном, я, за неимением иного, буду вспоминать о какой-нибудь варварской державе или эллинской силе. Скажут, что я поступаю вопреки эолийским поэтам: когда они хотели принизить своих современников, то сравнивали их с чем-нибудь великим и известным в древности, полагая, что так всего виднее их недостатки. Я же, не зная, как иначе показать превосходство вашей власти, сравню ее с властью невеликих древних государств: ведь даже великое вы обратили в малое, превзойдя его своим могуществом. Поэтому, хотя я и выберу из их истории лишь самое великое, вы, наверное, будете смеяться моим словам.
15. Прежде всего мы обратим взоры на Персидское царство, которое когда-то было у эллинов в большой славе и стяжало своему царю право зваться Великим.[215] А о меньших и более давних государствах[216] я даже не буду говорить. И мы увидим все по порядку: и размеры этого царства, и события, в нем происходившие, и как сами персидские цари распоряжались своим добром, и как обращались со своими подданными.
16. Итак, во-первых, чем для вас ныне является Атлантический океан, тем для персидского царя тогда было Средиземное море. Здесь заканчивалось его царство, так что ионийцы и эолийцы находились на краю его владений. Только раз, переправившись в Элладу, этот «царь страны Восходящего и Заходящего солнца»[217] вызвал этим великое изумление; но, блеснув своим великолепием, он вслед за этим лишился многих обширных владений. Так вот, этот человек, который был так далек от власти над Элладою и для которого уже Иония была окраиной, отстоит от вашей державы не на бросок диска и не на полет стрелы, а на целые полмира и море в придачу.
17. Однако и до этих пределов не всегда простиралась власть царя, но, в зависимости от афинских сил или спартанских удач, сегодня он царствует до Эолиды,[218] Ионии и моря, завтра же не до Ионии и моря, а лишь до Лидии[219] и не видит моря дальше Кианейских скал. Точно царь в детских играх, он из Верхней Азии переходил в Нижнюю Азию, вынужденный править лишь теми, кто согласен был ему повиноваться. Это показало войско Агесилая[220] и до него — десять тысяч Клеарха,[221] одно — пройдя до самой Фригии,[222] как по собственной стране, другие — перейдя, словно по пустыне, за Евфрат.
18. Много ли удовольствия эти цари получали от своей власти, свидетельствует мудрость Эбара,[223] который, говорят, первым сказал Киру,[224] раздраженному долгим скитанием, что если тот желает быть царем, то должен — хочет он или не хочет — обойти все части своей державы, и без этого нельзя. Пусть он взглянет на сырую кожу: те ее части, на которые он наступил, примялись к земле, а те, с которых он сошел, опять поднялись и примнутся, только когда он пройдет по ним вновь. Это были цари-бродяги, которые отличались от скифов-кочевников только тем, что объезжали свой край не в телегах, а на колесницах. Это были цари-кочевники и скитальцы, которые из-за своего недоверия и страха оставаться на одном месте действительно топтали свою страну, как сырую кожу. Вот почему они переносили свою столицу то в Вавилон, то в Сузы,[225] то в Экбатану,[226] словно пастухи,[227] которые не могли и не хотели удержать их в своей власти на все времена.
213
214
215
216
217
220
221
223
224
227