Элий Аристид. Священные речи. Похвала Риму

19. Поистине кажется, что они не верили, что эта держава принадлежит им. Они не думали о ней, как о собственной, и не умножали красоту и величие ее городов и деревень, но, как захватчики чужого добра, расточали его без стыда и совести, стремясь лишь к тому, чтобы их подданные были беспомощны. Соревнуясь друг с другом в убийствах, словно в пятиборье,[228] следующий всегда старался превзойти предыдущего. И это состязание заключалось в том, чтобы убить как можно больше людей, разорить как можно больше семей и родов и нарушить как можно больше клятв.

20. Вот каковы были их удовольствия от их видимого могущества — а с ними и всё, чего закон природы велит избегать: ненависть и заговоры угнетенных, измены и гражданские войны, бесконечная вражда и непрерывное соперничество.

21. Сами цари этим наслаждались так, словно они стали царями благодаря скорее проклятьям, чем молитвам, а их подданные терпели все то, что приходится терпеть от таких правителей, как о том было сказано. Ибо родителям было страшно за красивого ребенка, а мужу — за красивую жену. На казнь был осужден не тот, кто больше нагрешил, а тот, кто больше накопил. И нечего говорить, что городов разрушалось и уничтожалось тогда больше, чем теперь основывается.

22. Легче было спастись тому, кто сражался против персов,[229] чем тому, кто им покорствовал. Ибо в сражениях победить их было легко, но в собственных владениях их бесчинства не знали границ. Тех, кто им служил, они презирали, как рабов, а тех, кто был свободен, карали, как врагов. Поэтому жили они, ненавидя сами и ненавидимые другими. И, боясь своих подданных зачастую больше, чем врагов, они пускались в войну, чтобы уладить споры.

23. Все это потому, что ни персы не знали, как управлять, ни их подданные — как этому соответствовать. Ибо подданные не могут быть хорошими, когда ими правят дурные правители.[230] Власть и деспотизм больше не различались, а слова «царь» и «господин» значили одно и то же.[231] И понятно, что цари не покидали свои области, так как слово «господин» живет вне собственного дома. А когда оно простирается на города и народы, то скоро ему конец.

24. Опять-таки Александр,[232] который основал самую большую державу, какая была до вашей, и столько опустошил земель, был скорее похож на основателя государства, чем на его правителя. С ним, мне кажется, случилось то же, что бывает с обычным человеком, который приобрел большой и хороший надел земли, но умер, прежде чем собрал с него плоды.

25. Александр прошел почти весь мир, опрокинул всех своих противников, одолел всевозможные невзгоды. Но не смог он ни укрепить державу, ни завершить труды, а умер в разгар своей деятельности. Так что всякий может сказать, что он больше всех побеждал, но меньше всех правил, что он славно бился за власть, но не получил от нее никаких плодов, достойных его мысли и искусства. Это как если бы кто-то, участвуя в Олимпийском состязании и победив своих соперников, внезапно умер бы в миг победы, прежде чем принял победный венок.

26. Ибо какие законы он установил? Или какие прочные уставы дал налогам, войску и флоту? Или какой порядок он наладил в делах, сам собою приносящий привычные плоды в урочную пору? Какой способ управления он избрал для подданных? Единственный труд и памятник, достойный его гения, — это город в Египте, носящий его имя:[233] основал он его для вас, чтобы вы владели самым большим городом после вашего. Так что власть персов он ниспроверг, но сам почти не властвовал.

27. Когда же он умер, то держава македонян тотчас распалась на множество частей, и своими действиями македоняне показали, что держава эта была им не по силам. Они не умели управлять даже собственной страной, а пришлось им покинуть свою землю, чтобы властвовать над чужими. Они были больше похожи на изгнанников, чем на властителей, и это казалось загадкою: македоняне правили не в Македонии, а кто где мог, в городах и странах своих они были похожи скорее на гарнизонных солдат, чем на правителей, и казались царями, лишенными отечества.[234] Не подвластные великому царю, но предоставленные сами себе, это были, так сказать, сатрапы без царя. Как сказать, на что это было больше похоже — на царскую власть или на разбой?

228

Пятиборье, или пентафлон — спортивное состязание, пользовавшееся популярностью в Древней Греции и включавшее в себя бег, прыжки, борьбу, метание копья и диска.

229

Легче было спастись тому, кто сражался против персов... — Здесь повторяется мысль, высказанная ранее Исократом в его «Панафинейской речи» (гл. 160).

230

...подданные не могут быть хорошими, когда ими правят дурные правители. — Та же мысль в «Истории» Фукидида вкладывается в уста Диодота, который, выступая в народном собрании против казни восставших мителенян, напоминает о необходимости справедливо управлять подданными: «Оберегать себя мы должны не суровостью законов, но бдительностью в действиях. <...> Людей свободных не должно подвергать суровому наказанию, в то время как они решили отложиться, а необходимо строго наблюдать за ними еще до восстания и заранее действовать так, чтобы отпадение и на мысль им не приходило» (Фукидид. III. 46. 4-6. Пер. Ф. Г. Мищенко и C. A. Жебелева).

231

...слова «царь»и«господин» значили одно и тоже. — Слово «господин» по отношению к восточным царям употребляли и некоторые греческие историки, в частности Геродот и Диодор Сицилийский.

232

Александр Македонский (356-323 до н. э.) — сын Филиппа II и Олимпиады. Родился в Пелле. Вступив на престол в двадцатилетнем возрасте после смерти отца, подчинил себе всю Грецию, взял Фивы и предпринял великий поход на Персию, описанный Аррианом в сочинении «Поход Александра». В 334 г. до н. э. перешел Геллеспонт с армией в 35 тыс. человек, из которых было 5 тыс. конницы, и в первом же столкновении с персами одержал полную победу. После чего двинулся на персидского царя Дария и сокрушил его в большом сражении при Иссе. Сам Дарий спасся бегством. Затем Александр покорил большую часть городов Финикии и Египет, где в устье Нила основал город Александрию. В октябре 331 г. до н. э. нанес окончательное поражение персам во главе с Дарием и сделался полным властелином всей Азии. Затем вторгся в Индию, разбил и взял в плен индийского царя Пора, но вскоре вынужден был повернуть назад, так как македоняне, утомленные трудностями похода, отказались идти дальше. На обратном пути столицей своей обширной монархии Александр сделал Вавилон. Умер от лихорадки в 32 года, процарствовав двенадцать лет и восемь месяцев.

233

...город в Египте, носящий его имя... — то есть Александрия.

234

...и казались царями, лишенными отечества. — Речь идет о диадохах. После смерти Александра Македонского в 323 г. до н. э. колоссальная монархия, существовавшая в качестве единого государства, распалась на части, из которых впоследствии образовалось несколько крупных государств — Египет, Сирия и собственно Македония, включавшая в себя Грецию и Пергам, — во главе которых встали ближайшие сподвижники Александра Македонского (диадохи).