— Какой?
— Что «какой»? — опешил я.
— Номер дома какой, спрашиваю?
Я назвал. Управдом улыбнулся.
— Считайте, вам повезло. Давайте ключи.
— Какие еще ключи? — насторожился я.
— От вашей квартиры. Вам их, извините, по ошибке выдали. Перепутали дома. Вон они все стоят, словно близнецы какие. Поневоле перепутаешь. А ваш дом мы еще не приняли. Вот составляю по нему список недоделок для строителей. Так что вселяться будете позже. Давайте ключи.
Позабыв поблагодарить управдома, я вихрем помчался к жене за ключами.
СОН В РУКУ
Все началось с любви. Да именно с любви. В самом широком плане. Боря любил свою профессию токаря, любил свой станок и, конечно же, Олю. Жену то есть. Он регулярно перевыполнял на 50 процентов производственный план, хорошо зарабатывал, а главное, вечерами у него было много свободного времени. Они с Олей вместе гуляли, читали, ходили в театр, кино, навещали друзей…
Но, увы. Все это было в прошлом. Горячо любя свое дело и Олю, он как-то взял и перевыполнил план на 150 процентов! В местной газете сразу появилась статья о молодом талантливом рационализаторе Борисе Прутикове.
После этой статьи жизнь Прутикова резко изменилась. Его избрали членом совета бригады, цехкома, членом комитета ДОСААФ, НТО, общественного БРИЗа, выдвинули в совет НОТ и общество книголюбов. На всех собраниях и заседаниях он теперь сидел в президиуме, его наперебой приглашали на всевозможные мероприятия подшефные школа и колхоз.
Чтобы успеть на все эти собрания, совещания и мероприятия, Борису Ивановичу (в недалеком прошлом просто Боре) приходилось не ходить, а бегать. Пробегая иной раз мимо своего станка, Борис Иванович останавливался, с нежностью и затаенной тоской смотрел на него с минуту и бежал дальше по своим более важным делам.
Вот и сегодня Боря побывал уже на одном собрании, двух совещаниях и в заключение выступил перед пионерами подшефной школы, с которыми поделился своими личными планами, рассказал им о стоящих перед заводом задачах по увеличению вала и о резервах повышения производительности труда. Уставший от бесконечных совещаний, Борис рассказывал долго и нудно, с каким-то, как ему показалось, поразительным безразличием. Несмотря на это, пионеры, по условному сигналу вожатого, долго и шумно ему аплодировали…
«Да, докатился», — невесело подумал о себе Борис Иванович, заворачивая во двор своего дома.
Во дворе он увидел у беседки унылую группу чего-то ожидающих людей.
«Опять какое-то мероприятие», — со страхом подумал Прутиков и, пригнувшись, хотел было незамеченным проскочить к своему подъезду. Но не тут-то было!
— Борис Иванович! Дорогой! — бросилась наперерез ему дородная блондинка — соседка по лестничной площадке. — А мы вас ждем. У нас, понимаете ли, собрание жильцов. Одним словом, мы вас избрали председателем домового комитета, ввели в состав товарищеского суда, в комитет по вертикальному озеленению балконов, в инициативную группу по превращению нашего дома в дом образцового содержания.
Прутиков жалобно улыбнулся. С последнего заседания по месту жительства он заявился домой в 12 часов ночи.
Оля заплакала и сказала, что она все поняла: Боря разлюбил ее и свою работу.
Ночью Прутикову приснился страшный сон: он забыл, как включается его любимый станок и с какой стороны подходить к нему надо.
ПЕРВОАПРЕЛЬСКАЯ ШУТКА
Случай этот произошел, когда я был управляющим треста. Ну, трест как трест — не очень большой, но, видно, нужный, поскольку его, за мою бытность в нем, трижды собирались ликвидировать, да так и не смогли.
Работалось тогда легко. Получали мы из главка разные циркуляры и указания, регистрировали их и отправляли дальше исполнителям. А когда в тресте возникала вакантная руководящая должность, тоже не надо было голову ломать. Главк сразу же на эту должность присылал своего человека. Это было удобно и нам, и им. Главк под предлогом выдвижения избавлялся от неугодного сотрудника, а мы, в свою очередь, не несли ответственности за его плохую работу.
Так продолжалось до тех пор, пока о нас помнили в главке, а когда совсем забыли, мы стали выращивать руководящие кадры сами. Вот в этот период и произошел случай, о котором я хочу рассказать.
Уволился тогда у меня по семейным обстоятельствам один начальник отдела. Долго я ломал голову над подбором кандидатуры. Перебрал буквально всех сотрудников отдела. Не то! Начал с Кочергина. Толковый был работник, исполнительный, вежливый, организатор хороший, но кто-то пустил слух, что он якобы в нерабочее время выпивает. А это для главка, как красная тряпка для бычка. Ни за что не утвердили бы. Соловьев — тот не пил и не курил, но бездельник был, каких свет мало видел. Сидоркина — грамотная женщина, но ее на работе не застанешь. Целыми днями по магазинам бегает. Керимбаев — староват. Редькин — наоборот, слишком молодой.