Приходим. Домик как домик. Правда, перекосился немного, но жить можно. Я по неопытности направился было к крыльцу, а хозяйка мне говорит:
— Не туда, мил человек, там все уже занято. Пожалуйте сюда, — и открывает дверь в какой-то сарай, Заглянул я вовнутрь, а это натуральный курятник, разница только в том, что вместо насеста койка стоит.
— Ты что же, — спрашиваю, — курятник вместо комнаты предлагаешь мне?
— Э, мил человек, — отвечает. Я уж и позабыла, когда курей держала, невыгодное это дело. Доход от них меньше, чем от вашего брата-дикаря. К тому же курей кормить надо, ухаживать за ними, а дикарь он сам себя кормит и ухода за собой никакого не требует. Вот и поразмысли, что лучше?
Размышлять я, конечно, не стал. Разобрал свои вещички и отправился в магазин за продуктами, поскольку время было позднее и в столовую, как объяснила хозяйка, мне не попасть.
Утром позавтракал остатками ужина и подался к морю. Море оказалось не так уж близко, но зато какая красота! Глаз не оторвешь!
«Да, — думаю, — недаром народ к морю тянется. Это тебе не тайга дремучая». Полюбовался я морем и пошел на пляж. А там народу! Наступить негде, не то чтобы лечь. Потолкался, потолкался я по пляжу и не солоно хлебавши пошел домой.
На другой день, чуть свет, я уже был на пляже. Лежак с боем, но захватил. Место также досталось неплохое, в в тени. Правда, от воды далековато, но разок все же сумел обмакнуться в море. Второй раз не пошел. Не привык я через живые тела перешагивать.
А тут еще недоразумение с хозяйкой произошло. Рассказал я как-то ей, по простоте душевной, как в зоопарке с хищными зверями управляюсь, так она после этого стала меня стороной обходить.
Вот и получилось, что народу кругом вроде бы тьма-тьмущая, а по душам поговорить не с кем.
Затосковал я по дому. На сухом пайке, сами понимаете, долго не протянешь, а тут еще сны стали сниться несуразные: то я по тайге в плавках разгуливаю, то со львом Трошей из-за куска мяса дерусь.
Махнул я рукой на активный отдых и, не дождавшись конца отпуска, прикатил домой.
Когда вышел на работу, сослуживцы все в один голос:
— Что-то вид у тебя, Тихон, неважный, часом не заболел?
— Нет, — говорю. — После морского отдыха у всех такое состояние бывает. А сам думаю: «Сговорились черти, завидуют, что я у моря отдыхал».
Но когда я подошел к клетке и увидел, какими печальными глазами посмотрел на меня лев Троша, я понял, что активный отдых у моря не пошел мне впрок. Зверь, он врать зря не станет.
ОДНАЖДЫ
Моя жена и особенно теща страшно не любят, когда я задерживаюсь на работе. Каждый раз в таких случаях они устраивают мне настоящий разнос, невзирая на причину. А работа, сами понимаете, есть работа. То не успел вовремя что-то сделать, то собрание, то совещание, а то и просто партию в шахматы сгоняешь с сослуживцами после шести. Бывает, иногда и пивка выпьешь с приятелями после праведных трудов. Правда, этим делом я особенно не увлекаюсь, но изредка допускаю. Что греха таить!
Жизнь, она штука сложная, ее в строго очерченные рамки не втиснешь.
Так вот, придешь, бывало, домой часиков в восемь-девять, жена навстречу:
— А ну дыхни.
Делать нечего, дышишь. Конечно, дышишь в зависимости от обстоятельств. Если, скажем, ничего не употреблял, то дышишь смело прямо ей в лицо. Если же было дело, то стараешься, наоборот, дышать осторожно и больше в себя втягиваешь воздух.
Убедившись, что от меня спиртным не пахнет, жена несколько успокаивается и начинает обычный допрос: почему задержался, с кем был, что за собрание, какая повестка дня, кто выступал и т. д.
Теща в это время сердито гремит на кухне посудой и с ехидцей комментирует мои ответы. А когда к ней подходит жена, зло ей шипит:
— И ты веришь, что он не пил? Врет. Они теперь чем-то заедать научились, чтобы не пахло. Видишь, у него глаза стеклянные, как у вареного рака.
— Может, это у него от усталости? — робко пытается возразить жена.
— От усталости? — заводится теща, — С чего бы это он устал? Целыми днями одни только бумажки и пишет. Подумаешь работа!
Жена быстро соглашается с матерью и сердито поджимает губы.
Дальше следует привычная до мелочей сцена. Отгромыхав посудой, обе отправляются в зал к телевизору, а я в одиночестве ужинаю на кухне и иду спать даже в тех случаях, когда по телевизору транслируют футбол.
Сплю я после такого собеседования, разумеется, плохо. Все кошмарные сны какие-то снятся.
И вот однажды… Заявляюсь я домой после затяжного профсоюзного собрания часов в десять вечера, нажимаю на кнопку звонка, а сам думаю: «Ну, сейчас начнется светопреставление — партия для двух женских голосов без оркестра».