Замок повернулся, задвижки отъехали. Деннисон, дрожа от переполнявших его чувств, ступил внутрь. И воротца опять закрылись. А лицом к лицу с доктором стоял весьма примечательный Янус: полный коротышка с усами щеткой, складчатыми щеками и рыжеватыми волосами, явным признаком ломбардского происхождения. Щелкнув каблуками, точно солдат, этот загадочный малый отдал честь, жестко, что ни на есть, по-военному. Деннисон счел, что перед ним, безусловно, отставной военнослужащий.
— Итак? — спросил американец.
— Следуйте за мной, месье.
Он повернулся и без дальнейших слов, зашагал вперед. Деннисон, обеспокоенно озираясь, начисто забыв об усталости, двинулся следом к цели своего долгого утомительного странствия.
Глава 3. Иль Веккьо и Стасия
ДОРОЖКА, АККУРАТНО ПОСЫПАННАЯ песком, вела, петляя, в направлении моря. Как бы ни был возбужден доктор, а все же оценил необычайную привлекательность усадьбы. Кипарисы, пальмы, плодовые деревья, а порой и нечто поистине невиданное, росло здесь в изобилии, с огненными цветами, желтыми или пурпурными, спору нет, великолепными. По обе стороны раскинулись ухоженные газоны. Посреди сада бил фонтан, а далеко позади сияла чистая бирюза глубоко вдающегося в сушу залива.
Без единого слова ломбардец вел Деннисона к длинному, низкому, крытому алой черепицей жилищу, которое теперь стало видно за группами кедров и старых олив. Вдруг провожатый остановился, чтобы переговорить с мужчиной в летах, которого Деннисон принял за садовника. Небрежно заметив, что ему не терпится предстать перед господином Пагани, доктор разглядывал высокого несколько сутулого человека в длинной синей блузе, носимой повсеместно французскими крестьянами. На седой голове старца красовался берет, здесь служивший рабочей шапкой, из белого фетра, большой и вздутый, с кисточкой на макушке. Ноги, обтянутые серыми чулками, были обуты в сабо. Из-под блузы выглядывали просторные вельветовые штаны. Наряд завершал алый кушак.
Ломбардец говорил с ним, а он тем временем продолжал усердно окапывать розовый куст неудобной старомодной лопатой. Деннисон увидел, как старик кивает, и как движется в такт его речи длинная белая борода, а затем садовник вдруг обернулся и стал тщательно изучать глазами посетителя. Охваченный внезапным гневом, усугубившимся вследствие давней усталости и гнетущих страхов, тот шагнул вперед.
— Эй, эй! — воскликнул он. — У меня нет времени на пустяки. Где хозяин? Проводите меня к нему.
Ломбардец буквально ошалел. И сделал безуспешную попытку заговорить. Но садовник, воздев руку, спокойно спросил на почти безупречном английском.
— Хозяин? Вы использовали такое слово, сэр? Мы здесь его не понимаем. Внутри этой усадьбы, до тех пор, пока мы храним в чистоте веру, нет ни слуги, ни хозяина. Мы любим, и это велит нам служить.
Деннисон воззрился на него в нарастающем раздражении.
— Доктор здесь, — провозгласил патриарх. Деннисон обернулся и сощурился на жарком южном солнце, вглядываясь. Его дрожащие пальцы крепко обхватили ручку чемоданчика. Пылая гневом, обернулся опять. Да что, эти мужланы смеются над ним?
— Ну же, ну же, вы и впрямь хотите его видеть? — улыбнулся старик.
Фыркнув, американец полыхнул на него глазами.
— Если вам доведется встретиться с ним лицом к лицу, вы снизойдете до того, чтобы пожать его руку? — с лукавой снисходительностью полюбопытствовал садовник. Деннисон попытался найти слова для ответа, но не смог.
— Ну, так дай мне руку, сын мой, друг моего друга, — предложил патриарх и выпрямился в полный рост. Высокий, широкоплечий, поистине великолепный мужчина с отменной формы грудью и чреслами, жилистым горлом, поднимающимся из распахнутого ворота блузы. Он величественно простер вперед большую крепкую ладонь, явно привычную к работе на земле.
С мгновение Деннисон стоял, не в силах ни говорить, ни дышать. Самые противоречивые мысли одолевали его. Затем он вскричал:
— Вы… Вы имеете в виду…
Старик наклонил голову в знак утверждения.
— Да, — произнес он с улыбкой. — Я Пагани. Мои малочисленные друзья и люди в этой усадьбе едва ли думают обо мне как о докторе. Я всего лишь один из них. Просто Иль Веккьо. Старый.
— Но, — пролепетал Деннисон. — Но я ожидал…
— Конечно, — приободрил его Пагани. Он схватил руку американца и тепло, по-дружески, пожал. — Я понимаю. Вы, вероятно, ожидали застать здесь какого-нибудь невероятного мудреца, заточившего себя в пещеру, полную засушенных тел, черепов, летучих мышей и прочих атрибутов средневекового чародейства? Что же, — и он пожал могучими плечами. — Если так, то должен вас огорчить. Я всего лишь обычный человек среди людей и не примечателен ничем, кроме своего возраста. И тоже служу. Даже среди розовых кустов, которым я с любовью дарю чуть больше солнечного света, тепла и жизни, я нахожу простое спокойное удовлетворение. Но об этом поговорим позднее. Вы устали. Ступайте в дом и отдохните немного. А затем побеседуем. Не сейчас. Пусть даже вы прибыли от Уитэма, которому я обязан жизнью, пусть даже все, что я имею, ваше до последнего куска хлеба и глотка вина, я прошу вас отдохнуть, прежде чем вы изложите вашу просьбу.