— Предлагаю корпорации «Сервайз» изучить этот чип, он укажет на то, что костюм Генри Балеева был испорчен. Саботаж, понимаете? Этого молодого человека подставили, чтобы отвести подозрение.
— Мы изучим это, — кивнул человек.
— Изучите ещё кое-что. Андрей Коскин отныне является держателем пакета акций Генри Балеева. Я требую верификации немедленно, — она подтолкнула меня вперёд.
В зале воцарилась тишина. Представитель корпорации достал планшет из нагрудного кармана и протянул мне провод. Сняв с плеча пиджак, я закатал рукав рубашки и воткнул шнур в гнездо. Поковырявшись в планшете, мужчина откашлялся и достаточно громко, чтобы все слышали, объявил:
— Всё верно, Андрей Коскин отныне является владельцем 51 % акций АО «Сервариум».
— И когда он сможет приступать к исполнению обязанностей?
— Нам потребуется некоторое время, для выяснения всех обстоятельств. Прошу Вас не покидать помещение, — кивнув охране, представитель корпорации спешно двинулся к лифту. Филипп очнулся от шока и рявкнул:
— Доля моего брата принадлежит семье, это не какой-то трофей, который может любой болванчик украсть!
— Боевой трофей, — подняла палец Василиса, — не считается украденным имуществом.
— Я вижу здесь некоторое противоречие, ты только что сказала что он не убивал Генри, — прошипел Филипп.
— Я сказала, что Генри убил тот, кто испортил его боевую броню, — поправила Василиса, — и этот неизвестный получит по заслугам, уж я постараюсь, — после этих слов Филипп густо покраснел, едва ли пар из ушей не шёл.
Он достал планшет и отошёл в сторону, с кем-то переговариваясь. Мне же хотелось спрятаться за спину Василисы. Я всё ещё не осознавал кем теперь являюсь, я хотел сбежать от всех этих важных господ.
— Не нервничай, ты должен выглядеть спокойным. Всё идёт строго по плану, — приободрила меня Василиса. Мы подошли к столику с закусками и через силу я впихнул в себя какие-то кусочки рыбы нанизанные на зубочистку. Выглядеть спокойным было невероятно трудным, меня начинало потрясывать.
Наконец появился представитель корпорации. Мне хотелось броситься навстречу, узнать что с моим статусом, но Василиса цепко удержала за руку. Заметил его и Филипп, двинувшись в нашу сторону.
— Обвинения сняты, владение акциями предварительно подтверждено, вы предстанете перед Комиссией, — объявил он. Филипп сплюнул на пол.
— Я этого так не оставлю.
— Давай-давай, беги жаловаться приятелям, — ухмыльнулась Василиса, но стоило Филиппу уйти как она исказилась в гневе и прошипела: — подонок…
— Нам стоит его бояться? — шёпотом спросил я.
— Мы никого не будем бояться. Но относится с должным вниманием — да, Филипп опасная фигура здесь.
— Понятно… — я огляделся: люди в зале продолжали пялиться на нас, но уже не так пристально. Чего они ждали, зрелища? Просто поразительно, я поднялся на самую вершину, но получается, что продолжаю развлекать этих чёртовых богачей.
— Подождём ещё минут десять и поведу тебя к доктору, — она заметила что я неприязненно оглядываюсь и скривилась, — да пусть любуются. Скоро они сами будут отводить взгляды, поверь.
— Мы победили? — с надеждой спросил я Василису.
— Почти. Ты новая фигура в директорате, они не вручат ключи вот так просто, по щелчку пальцев. Мы предстанем перед Комиссией, докажем, что под нашим управлением Сервариум станет прибыльней и вот тогда всё, победа.
— А если доказать не получится?
— Получится, — твёрдо сказала она, — ну всё, пошли.
Василиса вела меня к лифту и незнакомые люди приветственно кивали, говорили слова поздравления, но всё что я мог — это кивать в ответ и бормотать несвязанное «спбо». Пускай развлекаются, плевать.
Больничное крыло находилось прямо в небоскрёбе, парой десяткой этажей ниже. Вручив меня в руки врача, она вызвала одного из своих охранников и отправилась улаживать какие-то дела. Доктор велел раздеться и недовольно хмурился, глядя на моё тело.
— Плохо, господин Андрей. Вы в критическом состоянии, нельзя так себя доводить.
— У меня не было выбора, — прохрипел я.
— Расскажите о повреждениях. Мне нужно знать, с чем имею дело.
И я рассказал. Услышав про «Критический буст», он забеспокоился и вызвал пару коллег из распределительного центра. Они суетились вокруг меня, чем-то обрабатывали кожу, вводили одно лекарство за другим. Когда обезболивающее подействовало, я размяк. Наконец-то покой. Вверяя свою жизнь в руки докторов, я отключился от сознания.