Откуда, откуда он узнал про соленые баранки?
Оставив Вадима с Павлом наслаждаться вместе с четой Пауэр под звуки "Волшебной белой ночи", Станислав присоединился к нам на балконе...
- На бал кони ходят?
- Ходят!
-А вот и не правильно, - передразнила тетя Галя.
Мы сидели на балконе
Чай пили, чашки били
По-турецки говорили
Чаби, челяби,
Челяби, чаби, чаби
Мы набрали в рот воды
И сказали всем: "Замри!
А кто первый отомрет
Тот щелчок получит в лоб!"
Со мной творилось нечто непонятное, к несказанному удивлению друзей я вдруг захлопал в ладоши, а потом зажмурился. Мне привиделись яйца, падающие из корзины вниз, карусель Нескучного сада, черная бронзовая пантера, разинувшая пасть. Стоя на Якиманской набережной я ловил запах конфет. Волна качала плавучий ресторан "Буревестник". "Дю-дю-ка!" завывало эхо под Крымским мостом. Мои слегка кривые маленькие ножки ступали по битому, растертому в пыль красному кирпичу. И был еще совсем новенький гастроном, из подвала на платформе без поручней поднимали разную снедь.
- Тебе нехорошо? - Cтас взял меня за руку.
- Напротив. Будто бы помолодел на тысячу лет. Если не возражаешь, я все-таки поколдую над твоим эликсиром у себя в институте. Возможно, все дело в каких-то оптических изомерах глюкозы.
- Но, ведь, здесь и в самом деле ничего нет, кроме сахара и воды, улыбнулся он в ответ - Главное, верить, что это эликсир памяти.
- Гм...- задумался я - И ожога на животе, его тоже не было.
- Не было, - произнес Стас.
Я посмотрел на друга.
- Ничего не было.
Но врать в глаза он так и не научился.
Мы просидели так до вечера, выпили немного, поболтали о жизни.
Строили какие-то планы на лето. Хотели рвануть в Крым, но Стасу, оказалось, совсем в другую сторону - на Тихий океан. Затем меня всем скопом проводили до остановки троллейбуса. Здесь мы замешкались, кажется, посеял по дороге магнитную карточку. Все некстати в этом мире.
Сделав две пересадки, я, наконец, очутился на Варшавской, где меня ждал последний пустой удивительно желтый вагон уходящего в сторону центра поезда метро. Фляга булькала эликсиром. Тоннель гудел. Проехав пару остановок, я встал, чтобы полюбоваться на огни ночной Москвы, есть там один отрезок, когда электричка следует через мост над рекой.
И только тут я заметил ребенка в зеленой курточке с яркой эмблемой на рукаве, он прильнул к стеклу противоположной двери и тоже смотрел на "Москвареку" сквозь полустертую надпись "НЕ ПРИСЛОНЯТЬСЯ". Мальчика придерживала молодая женщина в странном, неказистом, несовременном пальто. Я вздрогнул.
- Нам скоро выходить! - произнесла она и погладила племянника по голове.
- Все! Улица кончилась! - сказал ребенок с обидой в голосе, и я узнал его пухлые большие щеки.
- Станция Каширская. Конечная. Поезд дальше не пойдет. Просьбаосвободить вагоны.
Машинально я вышел на платформу, удивившись не тому, что прослушал напоминание о случайно забытых вещах, а совсем другому.
Моя последняя электричка двигалась в обратном от центра направлении.
Таинственные попутчики несколько опередили меня, но уже у дверей автобуса, промчавшись мимо аппаратов с газированной водой, я их все-таки догнал.
- Безобразие! Надо в Моссовет написать, а еще лучше - в горком!
- проворчал пожилой мужчина с планками орденов и медалей на пиджаке.
- А что такое?
- Кинул я три копейки, чтобы, значит, с сиропом. А они мне будто на одну копейку наливают. Вот какая штука!
Мальчик бухнулся в жесткое кресло, ручонкой накрыв соседнее, ясно показывая, что место занято. Женщина, сопротивляясь инерции и балансируя с ловкостью акробатки, осталась у железной кассы, прикрепленной к стене салона, бросила монеты. Затем она отмотала билет и опустилась на сидение рядом с ребенком. Боясь вспугнуть захлестнувшее меня Время, я отвел от них глаза и стал разглядывать звенящие и подпрыгивающие в ящике кассы из-за постоянной тряски пятаки...
Полная Луна в гордом одиночестве вылезла на темное ночное небо.
- Юна! Юна! Ты меня сы-ышишь? - спросил мальчик.
Луна не ответила.
У входа в подвал клетчатой пятиэтажной хрущевки сверкнули зеленые огоньки, потом еще. Чернушка вывела пушистых детей на охоту.
За школой опятами выстроились башни новостроек.
- Не бойся, она не кусается! Она у меня добрая, - успокоила соседка Багира! Багира! Сидеть!
Немецкая овчарка послушно устроилась у ног хозяйки.
- Вы не знаете, что сейчас в Эльбрусе показывают? - спросила женщина.
- Кажется, "Триста спартанцев"!
- У, здоаво!- воскликнул мальчик.... Но мне киски все хавно больше нхавятся. Они - хищники.
- Прямо, беда. Не может никак научиться "р" выговаривать, пожаловалась тетя.
- А вы ему стакан с водой дайте. Это специальное упражнение.
Когда глотает - "р" и получается, - посоветовала соседка...
- Гражданин! Гражданин! Вам плохо? Вам валидол нужен? - дежурная по станции кричала в самое ухо, и это ужасно раздражало.
- Иду, уже иду. Все пройдет. Сейчас все пройдет.
Я не помнил, как добрался домой. Протерев слипшиеся веки, вдруг обнаружил, что уже семь часов. За окном едва слышно звенели трамваи и брехали псы. Собачники добросовестно выгуливали питомцев на детской площадке.
- Давненько с тобой, Рогволд, такого не приключалось. И вроде бы портвейн с водкой не мешал? Что мы пили, собственно? Джин, разведенный тоником?
Первый и последний раз я напился до рвоты в армии. И то не сам.
"Деды" угощали самогоном, щедро угощали, чтоб был повязан с ними одной веревочкой, чтоб не "настучал". Странные, однако, ребята попались. Думают, раз москвич- так сволочь обязательно. Очень нас, москвичей, понимаете, не любят.
На скорую руку позавтракав, я сел разбирать почту, накопившуюся за неделю. Операция абсолютно необходимая, потому что к воскресенью на диске валялся мусор с половины существующих в мире BBS. По обыкновению я начал причесывать диск программами поиска старых и новых вирусов...
- Так и есть! Какой-то умник меня заразил!
Крепко выругавшись, я хотел было совершить акцию возмездия, тем более, что вирус мне посадили нарочно. Какой-то левый незнакомый пойнтер виртуозно обошел все мои защиты против несанкционированного обращения. Я удивился, ибо обычные взломщики оставляли за собой массу испорченных файлов, но не могли проникнуть далее второго уровня сложности.
Когда же я снова глянул на экран, в висках бешено застучало - белым по черному красивым готическим шрифтом там высвечивался следующий текст:
"... И тогда Олаф Трюгвессон собрал к себе на роскошный пир лучших волхвов королевства, обещая почтить их старость. И пир действительно состоялся. Он был несказанно обилен яствами и питиями.
Однако, в самый разгар трапезы король вдруг приказал запереть все выходы из терема и сожег его, да так, что жрецы, явившиеся на зов Олафа, сгорели живьем. Ускользнул только лишь Эйвинд Келльд, который был сыном самого Гарольда Прекрасноволосого. Не знаю, сколь силен оказался этот малый в колдовстве, но он предугадал западню и вырвался из нее через отверстие дымохода.
Той же весной дракар Эйвинда подобрался к острову Кормт, где Олаф справлял Пасху. С мстителем были лютые берсерки, которые невидимыми в тумане высадились на берег. К сожалению, среди команды нашелся предатель, он опоил вчерашних товарищей, так что в самый разгар боя часть из них ослепла. Королевская стража схватила тогда многих. По приказу Олафа пленников оставили связанными у подножия прибрежных скал. Начавшийся прилив убил их всех до одного. Такая смерть страшна вдвойне, ибо лишала берсерков покоя Вальгаллы. Скалою Воплей прозвали это проклятое место.