– Так ты на прошлых миссиях не был! – подбодрил новичка Эдмус. Он присоединился к нам последним и дожевывал неведомо откуда взявшуюся сырую домашнюю колбасу. Оставалось молить небеса, чтобы нам не попалось туристов.
Андрий сглотнул, но пока из ступора не выпал.
Йехар поравнялся со мной – в самый раз, чтобы выразить признательность.
– Спасибо, что разрулил. Иногда они такое вытворяют…
– Иногда?
– Просто не все понимают, что с ними. Одна на меня наорала, помнится – говорит: «Верните огоньки в туннеле!». Из клуба самоубийц была, но только единственный ребенок в семье, а мать кричала над ней так…
Мы помолчали. Андрий за нашими спинами начал отмирать и первым делом попытался отобрать у спирита колбасу. Спирит уперся и заявил, что такое достояние готов отстаивать всеми клыками.
– Животвор.
– Да, животвор.
– Когда он отдал его тебе?
– Сразу после четвертого возвращения, – получилось, голос не дрогнул.
– Странно.
Виола вмешалась. Поняла, что Эдмус того и гляди взлетит, а Андрий – закипит, и теперь позади раздавались сочные обещания, по которым эта колбаса должна была воистину соединить и Андрия, и Эдмуса. Правда, способ, которым Виола обещала это сделать…
– Странно, что он отдал его мне?
– Это понятно. Странен цвет жидкости. Я видел животвор, созданный темным алхимиком, два раза, и оба раза эликсир был рубиновым. Цвет сапфира, – он невольно покосился на Глэрион, в рукоять которого был вмурован сапфир, - более характерен для светлых… если алхимики таковыми бывают.
Я пожала плечами. Факт того, что Йехар знает что-то о животворах, меня почти не удивил. С этой бутылочкой у меня и без того была связана масса треволнений.
После нашего с Веславом прощания я колебалась неделю – потом пришла к Игнатскому. Тот молча покрутил бутылочку так и этак, выслушал мои сбивчивые восклицания, протянул обратно и заговорил с обычной для него меланхолией:
– Знать не должен. Никто. Понятно, почему?
Мой кивок он оставил без внимания и потом долго и нудно объяснял, почему. Потом вздохнул и заметил:
– Я так понял, ты уже решила, как будешь его использовать?
Подтекст я поняла хорошо. Такую ценность так хотелось приберечь на крайний случай, оставить на потом, до какого-то раза – и тут же я поняла, что ответ у меня есть:
– Знаю. Один мой знакомый архивариус сказал бы: «Торопитесь дарить жизнь». Эликсиром могу пользоваться только я, а меня, может, меня затопчет стадо разозленных соседей завтра, – речевой оборот был актуальным, если учесть, что тогда все мои соседи с чего-то на меня взъелись. – Животвор просто пропадет. Так что я потороплюсь.
И тогда Игнатский сказал то, за что я буду уважать его до конца жизни. Несмотря на сегодняшний разговор.
– Дело твое. Только мне тебя жаль. Надо будет – приходи.
Мне и пришлось прийти, но не к нему, а к единственному в Питере священнику, который был в курсе дел Канцелярии. Просто потому, что он был стихийником, отрекшимся от медиума, водного, как у меня. И к тому времени, как я к нему пришла, мне уже тоже было себя немножко жаль.
– Я знала одного человека, который мог давать жизнь цветам – и он считал, что получил то, что требует слишком большой ответственности. Хотя у него правда был дар. Не как у нас – медиумы, стихии… Дар. А у меня…
Отец Игнатий поглядел на пузырек в моей руке мельком – он отвечал на посты на интернет-форуме – и вернулся к ноутбуку.
– Врач исцеляет, а иногда воскрешает. Все, что ни делается – во славу Его.
– Человек, который дал мне это…
– Алхимик и Повелитель Тени. Я рассылку получил из Канцелярии, – он дернул мышкой, – с последними новостями. Но ведь ты говорила, что он не мог им пользоваться?
–Говорил, не может даже прикоснуться к нему. Вроде как это только для меня.
– И отдавал он тебе его без злого умысла?
– Думаю, от чистого сердца.
Только недослышащий или отец Игнатий мог не удивиться, когда я предположила наличие в Повелителе Теней «чистого сердца».
– Пути Господни неисповедимы. Что еще хочешь спросить?
И я спросила самое главное. То, что меня мучило:
– Как выбрать? Столько людей…
– Теодор, который исцелил больную девочку – выбирал? – вопросом на вопрос ответил он и поставил меня в тупик. – Читал я твой отчет, мне его с рассылкой вместе переслали. – Думал? Рассчитывал?
Мне показалось, что я начинаю понимать, хотя аллегория ясна была не до конца.