– А у Милии все сокрушительно.
Бутылку Веслав больше не трогал. Ее горлышко все еще дрожало напротив фонарика, а взгляды всех ушли немного левее. Ромашка. Странно, что не книжка, было бы символичнее.
– С Тео сложнее всего, – Веслав зачем-то потрогал ромашку и вытер пальцы о поверхность стола. – По логике он – первый претендент на основную роль в нашем обряде: его дар исключительно светлый, он воскрешает стихии и цветы, но заставить перемениться магов и людей Черного Мира в несколько минут у него не получится. Да и сил у Книжника не хватит: вы же помните, он не умеет подпитываться извне. У него всё из…
– Сердца, – подсказал Йехар. – Почему ты замялся так, будто это непристойное слово?
– Из? – переспросил Эдмус. – Это у Тео? Да у него все «через», и сердце тут ни при чем, тут замешаны другие органы.
И он демонстративно захлопнул пасть, пока в него никто ничем не швырнул.
– Спросить бы Высшие Силы, что Тео может делать в Небиросе, – раздраженно заметил Веслав. – Он же источник только своего мира. В крайнем случае, он может принять на себя часть защиты, но призывать его в Дружину только из-за этого!
– Арка уже показала, что ничего не делает просто так, – напомнил Йехар.
Бо почему-то перестала жевать. Более того, она смотрела на ромашку с такой тоской в глазах, что меня затошнило. Бутылка на столе медленно начала покрываться инеем.
– Перемены равновесия никогда не проходят без жертв, – сказала она потом, как будто что-то припоминая. – Йехар, это ты говорил, да? И если в Небиросе мы попробуем провести этот обряд – то кто-то должен будет…
– Да брось! – это сорвалась я. Жутко было слышать Бо, говорящую настолько не своим голосом. – Такого не может быть.
Бо с тем самым отстраненным видом, который в последнее время был присущ Виоле, лопнула пузырик.
Андрий по очереди осмотрел наши лица и запаниковал:
– А есть что-нибудь такое… положительное?
Оптимист, однако. В наш пятый призыв мы исчерпали лимит положительного. Хватит нам и того, что Повелитель Тени оказался настолько человеком… ну, ладно, может, не совсем человеком. Веславом. С его классификацией возникали проблемы даже у самого Веслава.
– Да, – раздраженно ответствовал Веслав. – Положительное в том, что этот эликсир можно решить, если определить катализатор. Энергию, которая будет задавать тон всей реакции. Начальный импульс. Объясняю доступно?
– Когда это ты о таком заботился? – удивился Эдмус. – Ничего, продолжай, мы смирились. Наши мозги будут переваривать эту информацию долгими бессонными ночами, так что не удивляйся моим торжествующим крикам вроде: «Дошло! Дошло! Мы вля-а-а-апались!»
Йехар ударил Эдмуса взглядом. К помощи рук или Глэриона он в последнее время старался не прибегать. Считал предпочтительнее нравственное бичевание. Спирит, разумеется, прикинулся серьезно ушибленным.
– Веслав. Из того, что ты сказал сейчас, мы поняли, что ты еще не определил этот катализатор?
«Дошло-о-о-о-о!» – шепотом порадовался спирит за странника. Будь взгляд Йехара чуть потяжелее на этот раз – и Эдмуса бы ушибло по-настоящему.
Веслав же был предельно честен и не орал. Такое случалось редко.
– Нет. Но это должна быть стихия. Чья-то стихия… кто-то из них.
Он провел пальцем по кругу предметов, который лежал на столе. Нож. Будильник. Фонарик. Ромашка. Половина лягушачьей лапки – спирит все же успел оприходовать деликатес.
– Пять предметов. Кто-то из пяти…
Бо лопнула еще один пузырик. Она все еще выглядела отвлеченной, но уже по-своему, по-блондиночному.
– Раз-два-три-четыре-пять-шесть, – посчитала она. – Ой, а разве тут не шесть предметов на столике лежит? Ой, Веслав, чего я не понимаю? Или это ты не так посчитал?
Алхимик открыл рот, посмотрел на столик и открыл рот еще шире. Эдмус заинтересовался, сместился так, чтобы Йехару труднее было доставать до него взглядами, и взялся за счет:
– Ножик – раз, часики – два, фонарик – три, ромашка – четыре, лапка… ну, ладно, посчитаем ее как целый предмет… пять. Ага, бутылка – шесть! Наверное, она олицетворяет у нас самого Веслава. Ну, знаешь, тройной коньяк, скляночки-пузыречки. Или… Йехар, дай нам какое-нибудь красивое предположение насчет емкостей!
Какая-то муха, которая доселе мирно жужжала у окошка, заметила распахнутый рот алхимика и приняла его за врата мушиного рая. Она радостно устремилась туда, но реакция Повелителя не подвела: Веслав быстро сомкнул челюсти. Муху перехватил языком Эдмус. Он же и похвалил Веслава: