– Откройте ваши сознания. Виола, кольцуй!
«Мы с вами окажемся в веселеньком мирке, – пояснял он на собрании, – и действовать будем с такой скоростью, что времени не то, что на приветствия не будет – а на слова. Виола, тебе придется закольцевать наши мысли в единое поле. Господа, в особенности спириты – эфир прошу лишними мыслями не засорять. Что, светлый? Согласен с твоей физиономией – такой шаг потребует от них доверия… но надеяться на лучшее – это уж ваш профиль, поэтому здесь я промолчу».
Мир вокруг стал словно четче, а в голове наступила вдруг тишина. Не было больше голосов. Небироса. Было единое только для нас поле общения, и были команды Веслава, я начала их слышать, как только Виоле удалось связать нас всех вместе.
– Милия мне нужен экран от этих тварей, любой, какой хочешь, Тано, ты тоже!
То, что Милия не только не сказала, а и не подумала ничего вроде «А по какому праву ты…» и так далее – говорило, что она как минимум многому научилась. Даже не глянув в сторону Веслава, она подхватила защиту. Тано встал рядом – и сияние его меча отпугнуло легионы Небироса. На пару секунд, но отпугнуло.
– Тео… – Веслав на секунду замялся даже в мыслях. – Э-э… постой-ка в сторонке.
Поводырь Великих удивленно приподнял брови и остался чуть в стороне от остальных действий. Впрочем, приказ Веслава пропал впустую.
Между нашими защитниками начинали вспыхивать знакомые нам золотые искры. Теодор, как всегда, был полон сострадания ко всему окружающему, а уж в Небиросе точно было, чему сострадать.
Хотя я на месте Тео нас пожалела бы…
– Хайя, нужна локальная остановка времени. Здесь и сейчас.
Девушка кивнула и встала напротив Милии и Тано, раскинув руки. Колдуны Небироса, искаженные лица жителей, даже хмурое небо – все дрогнуло на секунду, и время остановилось. Мы не могли теперь сделать ни шагу в будущее, а Небирос не мог применить что-нибудь глобальное – например, сбросить нам на головы ядерную бомбу.
Правда, пару тысяч человек на улицах остановка времени тоже накрыла, локальнее Хайя сработать не смогла, она же только ученица, в конце-то концов… Так что в щиты, которые Веслав убрал, а новодружинники подхватили, все же ломилось изрядное число народа. Но это уже – дело остальных троих, нет, четверых. Золотая полоса вплелась в защиту как-то сама собой. Хуже всего в своей жизни Тео умел стоять в сторонке, когда кому-то нужна помощь.
Смерть, жизнь, свет и время. Они образовали стенки нашего котла, емкость, в которой будет готовиться наш эликсир. Самые непробиваемые стенки за всю историю, право слово.
– Ыгх, готовься. Остальные – держитесь подальше. Оля… ну, ты знаешь.
Он шагнул в рунический круг, миновав обессиленного своим выбросом Андрия, поднял глаза к мутному небу Небироса и четко начал:
– Abdico…
Быстро, безжалостно, не запнувшись ни на одном слове, он прочитал клятву отречения от своей сущности.
Он прочитал ее не просто как-то, а уже будучи Повелителем Теней! В Небиросе! В третий раз!!
И в мозгу у меня отдался такой крик, когда отречение сработало!
Внешне Веслав молчал – молча оседал на землю без кровинки в лице, Йехар и я разом подоспели к нему, чтобы поддержать и не дать свалиться на выстроенные рунами плиты. Но закольцовка Виолы еще работала, она боялась ее разрывать – в другой раз может и не получиться – и поэтому крик алхимика всё еще не смолкал у меня в голове, перемежаясь, кстати, цветастыми проклятиями в адрес Небироса. Веслав во всем и всегда оставался собой.
«Главное – чтобы получилось, потому что энергетически такое под силу лишь Повелителю, а вот с цветом энергии у меня нелады. Отречение –надеюсь, что смогу. По личным причинам, Эдмус, будешь ржать – оторву башку! Я не кровожадный, я холерик… Труднее будет направить энергию в нужное русло – надеюсь, что наши «стенки» будут ей надежным препятствием…»
Вцепившись одной рукой в плечо Йехара, Весл поднял голову, встряхнулся – и крик у меня внутри смолк.
– П-получилось? – прохрипел алхимик.
– Сам смотри, – ответил Йехар.
Сгусток тени дико метался по руническому кругу – освобожденная энергия Повелителя не могла найти себе нового вместилища. Она страстно рвалась наружу, туда, где для нее все было родным, туда, откуда она и вышла когда-то, но хода не было. Четыре линии защиты плотно прикрывали мирок Дружины и от проникновения извне, и от выхода изнутри. Тень заметалась совсем панически, дернулась к Виоле, шарахнулась от Эдмуса – и наконец впиталась всей своей невероятной мощью в наиболее открытую для нее – в Ыгх. И полиморфиня немедленно уподобилась Веславу синеватой бледностью и напряженностью на лице.