Бен, что безнадёжно пытается починить машину уже по локоть в мазуте. Он тоже битый час бурчит себе что-то под нос и шерудит инструментами. Градус раздражения растёт в геометрической прогрессии. Но никто не решается заговорить первым.
Замечая, как Адри в пятый раз срывается вниз в попытке подпрыгнуть повыше, я возвращаюсь к переднему сидению. Но вместо того чтобы затискать своего защитника до полусмерти, я не теряя больше времени, решаю уложить ценные вещи в рюкзак. Мои молчаливые, но шумные действия заставляют Бена осведомиться, чем я с таким рвением изволю заниматься.
— Я сматываю удочки, — будничным тоном отвечаю.
Он обходит машину и устало упирается в нее ладонями, при этом наблюдает за мной. Я вижу его краем глаза, но не оборачиваюсь. В позе граничащей с вульгарностью я нагло переваливаюсь на заднее сидение и копаюсь в чужой сумке, нещадно избавляясь от всего ненужного.
— И куда, скажи на милость, ты пойдёшь?
— А у меня что много вариантов? Прямо пойду. Ходят слухи до пригорода рукой подать.
Он шумно втягивает воздух, оставляя колкость без ответа. Она заслуженная. В чем в чем, а в том, что Бенджамин Харрис человек справедливый я уже убедилась. Видимо, эта черта всех успешных бизнесменов, принимать даже нелицеприятные факты и делать выводы.
Он недолго думав садится за руль, делает последнюю попытку завести машину. Та уже не выдаёт и жалких хрипов. Я молчу, хотя хочется съязвить, но есть вероятность, что он придушит меня раньше чем я добегу до границы штата Калифорния, так сильно читается на лице злость от потери контроля над ситуацией. Он небрежно кидает ключи в бардачок, словно они виноваты во всем происходящем, после чего вытаскивает что-то и укладывает в карманы. Кошелёк, наверное, или как у мужчин это называется. В общем деньги, которые нам точно не помешают.
Дорога отнимает последние силы. С каждым шагом у меня все чаще бьется сердце и мутнеет в голове. Я сильнее прижимаю Адри к груди, пытаясь идти по самой середине дороги подальше от травы, что растёт на обочине.
Это дурман.
Неприметное растение, но как и многое в мире природы, обладающие страшной силой. По названию понятно, что шипастая трава творит с телом, а главное с сознанием. Шаманы Северной Америки часто использовали чёрные семена дурмана в своих ритуалах, только так можно расщепить личность, уйти от бренного и погрузиться в глубокий «транс», чтобы расширить сознание до безграничного. На мой взгляд, под действием едкого запаха сознание только сжимается до размера спичечной головки. Я готова броситься куда угодно лишь бы не вдыхать этот злостный аромат, но от него будто нет спасения.
Мистер Харрис угрюм настолько, что кажется погода также отражает его настроение. Атмосферу словно затягивает мазутом. Но он сосредоточенно прокладывает нам путь и весьма смиренно тащит все, что я впихнула в рюкзак.
— Я больше не могу, — вдруг выдыхаю и падаю на колени. Грудь заметно вздымается, потому что последние пару миль я дышала через раз.
— Устала? — он обеспокоенно направляется ко мне. Присаживается на корточки и вытаскивает воды. Адри соскальзывает с рук и тревожно наяривает круги вокруг. А мне все тяжелее дышать, я чувствую что вот-вот потеряю сознание. Тело покрывается острыми мурашками, а костяшки пальцев белеют от холода. Он поднимает меня за подбородок, я клацаю зубами и еле выдавливаю:
— Дддурман.
Он быстро сообразив, хватает нерадивого пса, который стремительно перебирая лапками направился сражаться с зарослями. После чего, достаёт из рюкзака хлопковый шарф, чуть смачивает его водой и повязывает мне за головой, так чтобы прикрыть нос и рот. Я осторожно, маленькими урывками пробую воздух на вкус, к счастью, ощущения притупляются.
— Тебе только ковбойской шляпы и револьвера не хватает, — пытается развеселить.
Я молчу. Устала.
Он помогает мне подняться. В ногах ещё чувствуется слабость, но она быстро отступает, стоит мне посмотреть за спину. Среди кучи зарослей, куда стремился Адри вырос дом внушительных размеров. Я готова поклясться его не было.
Секунду назад его не было!
Двухэтажное здание полностью находится в тени, словно чёрный мираж.