Святой пожал плечами.
"Дитя мое, — сказал он, — женщины не вызывают у меня ни малейшего желания. Дело вот в чем: лама из соседнего монастыря прожил недостойную жизнь и умер в невежестве. Я видел его блуждающий дух, увлекаемый к новому несчастному воплощению. И из милосердия решился предоставить ему для воплощения человеческое тело. Но тяжесть его злых дел перевесила — ты убежала. Пока ты была в селении, осел и ослица там на лугу совокупились. Великий лама скоро возродится в теле осленка”…
Каково?! — Кудинов заразительно расхохотался.
Алексей Борисович явно принадлежал к числу людей, которые первыми смеются над анекдотами, которые сами же и рассказывают.
— Правда, довольно шаловливая историйка? Я вас не смутил?
— Правда, довольно шаловливая, — кротко согласилась Светлова. — Но вы меня не смутили.
— Алексей… — Амалия снова мученически закатила глаза, — тебе не хватает только тела осленка! Все остальное от этого животного у тебя уже есть. Уймись…
— Откуда вы знаете столько тибетских историй? — поинтересовалась Аня.
— Откуда знаю? — Кудинов ухмыльнулся.
— Ну хватит, Алексей, — подошедший Туровский взял приятеля за плечо, — Тебе и в самом деле — твоя жена права! — пора сменить тему.
— Ну надо так надо! Сменим!.. Скажем, что вы, мадам Шерлок Холмс, — поинтересовался иронически у Светловой Кудинов, — думаете о наших таинственных происшествиях?
Аня только вежливо улыбнулась и промолчала. Она повторяла про себя поразившие ее слова кудиновской “историйки”. Правила поведения, обязательные для простых людей, непригодны для магов, обладающих сверхъестественными знаниями… Он не обязан соблюдать ни нравственные, ни какие-либо другие законы. Любопытная точка зрения!
— А вот вы, кстати, слышали, — не отставал от нее Алексей Борисович, — что сэр Артур Конан Доил, создатель главного детектива и сыщика всех времен и народов, увлекался спиритизмом? А, мадам Шерлок Холмс, что на это скажете? — подвыпившему Кудинову явно очень понравилось это дурацкое обращение.
— Неужели? — вступила в разговор Туровская.
— “Увлекался спиритизмом” не то слово… Свято верил! Принимал все за чистую монету.
— Может, и нам попробовать? — вдруг предложила Амалия. — Чем мы хуже Конан Доила?
— Амалька, не дури, я тебя умоляю! По-моему, все это чушь какая-то! — возмутилась Валентина Терентьевна.
— Господа, кто-нибудь когда-нибудь пробовал заниматься спиритизмом?
— Нет…
— И я нет…
— А что? — Туровская в своей обычной кокетливой манере, а-ля девочка-шалунья, всплеснула изящными ладошками.
— А что… — задумчиво, словно эхо, повторила Амалия Кудинова.
— Ну, не знаю! — вздохнула, словно от болтовни малых неразумных детей. Валя Осич.
— А что такого? Право, вполне возможно, — согласился Туровский, который, очевидно, никогда ни в чем не перечил жене.
— Только надо выпить, — уточнил Кудинов, который, как уже поняла Аня, в принципе всегда был согласен на все, если только это “все” сопровождалось хорошей выпивкой.
— А что.., пожалуй! — неожиданно даже для самой себя согласилась Аня.
Амалия поторопилась погасить свет, оставив только одну свечу. И большая комната почти погрузилась во тьму.
"Во тьму суеверия и мистицизма…” — уточнила про себя Светлова.
— Стол должен быть круглый?
— Без разницы… Главное, чтобы призраки являлись настоящие!
— Все-таки мне кажется, что круглый лучше…
— Не возражаю…
— И чтобы все-таки старинный… Мне кажется, современная мебель их отпугивает.
— Кого “их”?
— Ну, призраков…
— Не знаю… Не могу ни подтвердить, ни опровергнуть: никогда с ними, голубчиками, не общался.
— Тише.., не надо так!
— А вы чего.., боитесь? Думаете, кто-нибудь уже близко, на подходе — и готов явиться? Мы же стол еще не вертели!
— А вот шуточки, я считаю, ни к чему! Надо серьезно настроиться, очень серьезно, а то ничего не получится.
— А если серьезно настроиться, то получится? — голос скептика хмыкнул.
Так, перекидываясь репликами и почему-то нервничая, они готовились к этому импровизированному сеансу спиритизма.
«Вот ведь странная особенность, — подумала Аня, — даже если ни на йоту не веришь в такие штуки, отчего-то все равно нервничаешь, зажигая свечи, и все такое… Вообще, готовясь ко всем этим ритуальным гаданиям, сеансу спиритизма и прочему, начинаешь испытывать необъяснимо повышенную возбудимость… Уже одни эти приготовления — темнота и свечи — настраивают на особый лад. Немудрено, что особо впечатлительным действительно может примерещиться что угодно!»
— Так что — вызываем самого сэра?
— Да…
— А я предлагаю его жену. Леди Доил! — взял на себя роль лидера в этой затее Кудинов, явно более других подкованный в вопросах спиритизма. — Известно, например, что на сеансах, которые устраивались в их доме, именно она выступала в роли медиума.
— А у нас кто будет выступать в этой роли?
— Чур не я!
— Инея…
— О'кей, в этой роли будем выступать коллективным “мы”. Только надо всем настроиться посерьезнее, сконцентрировать энергию, поверить в то, что это совершенно вероятно и… — продолжал руководить Алексей Борисович.
— И что — леди Доил.., появится здесь, в комнате?
— Ага.., выйдет из стены или облака дыма, — иронически заметил Туровский.
— Ну, Кудинов так накурил, что из этого облака кто угодно явится!
— Я же предупредил, господа, серьезнее!
— Нет, ну правда, как мы общаться-то с ней будем? Голос услышим?
— Щас! Голос им подавай! Елена Ивановна вообще призрак в натуральную величину в гости ждет. Никаких голосов и никаких призраков!
— А что?
— А то! Скажите спасибо, что вам знающий человек попался. Есть простой и столетиями проверенный способ — постукивания.
— То есть?
— Что это еще за постукивания?
— Например, мы зададим леди Доил какой-нибудь вопрос. Сконцентрируемся. И если она захочет нам ответить, стол может приподняться и стукнуть один или два раза…
— А три?
— Я же просил, Леня, никаких шуточек. Серьезнее. Итак, настроились!
— А что мы спросим?
— Может, про погоду?
— Угу.., скоро ли снег выпадет? У нас что, Гидрометеоцентр уже больше не работает?
— Я тоже считаю, надо что-нибудь серьезное!
— Ну-у.., про личное — не хочется… Еще что-нибудь такое ответит — потом не будешь ночами спать!
— А про общественное — тем более не хочется. И так тошнит, как телевизор включишь. Да и леди этой без пол-литра не разобраться в наших “реалиях”.
— Я же говорю: надо спросить про что-нибудь серьезное и такое.., таинственное!
— А давайте спросим.., про эти машины?
— Ой!
— А что именно?
— Ну хотя бы то, о чем толковали только что: возможно ли, что преступник где-то близко?
— Ой!
— Заладила “ой” да “ой”! Вот говорите "ой” — значит, совесть нечиста, — грозно уставился на Валентину Кудинов.
— Чиста, чиста! — засмеялась Осич. — Я не против: давайте спросим леди. Леди не врут.
— А вы, Анна, согласны? Светлова кивнула. Такая игра ей на руку. В каждой шутке есть доля шутки. В каждой игре есть доля игры. Играешь, играешь… А потом смотришь, а что-то в итоге выходит и всерьез.
Все уселись за стол. Какое-то время понадобилось на то, чтобы затихли последние смешки.
Наконец все положили руки на стол. Освещенные янтарным светом свечи на зеленом сукне круглого столика покоились двенадцать ладоней.
Некоторые пальцы, особенно изящные, женские, вздрагивали. То ли от смеха, то ли от нервного напряжения.
— Итак… Сконцентрируемся на ее имени — леди Доил, на ее мысленном образе! — приказал напряженным шепотом Кудинов. — Она уже знает, что мы ее ждем. Эти призраки.., ну, которые в ближней плоскости, — эти призраки — они недалеко, они всегда рядом. Именно они народу и являются… Если она близко, то быстро выйдет на связь…