– Мне кажется странным, что мы портим себе вечер и аппетит этой темой. Я вообще-то соскучился, клубничка…
– Я вообще-то тоже. Взяли бы еды в «Макдоналдсе» и уже были бы дома, – вздохнула я.
– Или в гастроэнтерологическом отделении, – усмехнулся Юра и подозвал официанта.
– Желаете десерт? – профессионально осведомился он.
– Счет, пожалуйста.
– На десерт у него клубничка, – проинформировала я работника сервиса.
Квартира Юры – апартаменты в элитной новостройке. Все модное, дорогое, изысканное. Все на своих местах. Мне приходится прилагать усилия, чтобы придать этим квадратным метрам более жилой вид. Посреди отполированного паркета запросто может валяться мое веселенькое желтенькое белье, на огромном холодильнике гнездятся разноцветные бабочки-магнитики, а на зеркале в ванной я иногда рисую губной помадой симпатичное сердечко. Юра, глядя на это, вздыхает, но терпит.
Не возражал он даже тогда, когда я подобрала на улице возле бака с мусором пищащий пушистый комочек и принесла его к нему домой. Комочек оказался кошкой. И не какой-нибудь, а породистой, сиамской, настоящей красоткой: палевого цвета с темными лапками и ушками и голубыми глазами. Говорят, что это довольно-таки злая порода. Но наше животное, может быть, из чувства благодарности за приют, постоянно терлось об наши ноги, за что получило прозвище Терка.
Терка встретила нас в коридоре и явно обрадовалась моему визиту. Но сейчас нам было не до нее. Оказавшись наконец наедине, мы сосредоточилась друг на друге…
– Тебе хорошо со мной? – спросила я Юру, когда мы уже почти засыпали с Теркой под боком.
– М-м-м, – удовлетворенно пробормотал он.
– Лучше, чем без меня?
– Я люблю тебя, – без раздумий ответил мой сосед по кровати.
«Тогда давай наконец поженимся!» – решительно заявила я, но, как всегда, про себя…
Почему я – и про себя, а не он – и вслух? Потому что перспективному дипломату нужна жена: а) приличная, б) из хорошей семьи, в) тоже закончившая МГИМО, г) не роняющая фотоаппараты в фонтаны. Если разослать фоторобот этой идеальной персоны всем постам, долго искать ее не будут. Александру Петровскую сразу задержат и приведут в ЗАГС, где ее будет ждать Юра и пятьсот человек гостей. Я же пригласила бы только родителей и Ритку. Это моя лучшая подруга.
Ритка была журналисткой, наверное, с самого рождения. Она не просто ревела в роддоме, а вызывала главного врача на интервью. В школе, где мы с ней вместе учились, мне ставили пятерки только из уважения к маме, она же была круглой отличницей. Если бы можно было стать квадратной – она бы стала. Пока я гоняла с мальчишками в футбол и обследовала окрестные чердаки, Ритка делала стенгазету. Она любила все обдумать, проанализировать, а потом взять и задать директору вопрос: куда идут деньги, выделенные на школьные завтраки? Не может быть, чтобы эта котлета из туалетной бумаги продавалась по цене мяса с рынка! Или – зачем мы платим за охрану, если в помещение может проникнуть любой, назвавшись родителем Вадика из пятого «Б»?.. Никто не удивился, когда Ритка поступила на журфак. А ныне она трудится во вполне уважаемой газете. Она всегда в курсе всех происшествий, у нее не портится аппетит от разговоров об убийствах и самоубийствах. Скорее, как раз просыпается журналистский азарт. Нужно будет завтра же встретиться с ней и обсудить последние новости.
С утра я, как и большинство людей, отправилась на работу. Но не в офис, где Александра Петровская демонстрирует свою безупречную укладку и личный интерес к моему жениху, а по месту своей основной трудовой деятельности – в школу. Заканчивались каникулы, впрочем, наше учебное заведение никогда не пустует, потому что это школа-интернат. Правда, мой директор и, кстати, друг, которого я бы тоже обязательно пригласила на свадьбу, Николай Сивоброд, категорически против того, чтобы мы считали своих учеников бедными сиротками или трудными подростками из неблагополучных семей. Они обычные дети, и знания должны получить по полной программе, а не с расчетом на то, что их пристроят в какое-нибудь ПТУ по льготному конкурсу.
Как я и ожидала, в учительской только и было разговоров, что о моей поездке.
– Италия – это ладно. Я до сих пор не могу забыть Францию! – закатила глаза биологичка Галка, муж которой работал в крупной нефтяной компании. – Жаль, что ты туда не попала, Вика. Там есть что посмотреть.
– И что же вам там больше всего понравилось, Галина? Шмотки и цены на бензин? – прищурилась Ираида Менделеева. Вроде бы она молодая женщина, но выглядит так, словно преподавала русский язык и литературу еще в советские времена. – Милочка, чтобы приобщиться к сокровищам мировой культуры, необязательно тащиться за тридевять земель. Можно, как я, на скромную зарплату купить книгу в магазине «Букинист». Достоевский, Тургенев, Горький. Вам эти имена ни о чем не говорят?
– По-моему, все трое подолгу жили за границей. Баден-Баден, Монте-Карло, Капри, – заметила я. – Если есть возможность, почему бы не посмотреть мир?
– Потому что у честного человека мало таких возможностей, – поджала губы Ираида, которой ученики не без меткости дали прозвище Таблица Менделеева. – Что это за командировки у вас? Сопровождать непонятно кого. И, опять же, в ущерб подготовке к урокам! Вы ведь наверняка учебный план на следующую четверть так и не написали? Я всегда знала: когда много работ, профессионалом не станешь ни здесь, ни там.
– Зря вы так. Мне не помешает языковая практика, а получить я ее могу, только подрабатывая переводчиком.
– Не завидуй, Ираида, – хмыкнула биологиня. – Ты ведь тоже сочинения за деньги пописываешь и репетиторством балуешься. Хочешь жить – умей вертеться.
– Вертихвостки, – вздохнула по нашему поводу литераторша и углубилась в здоровенный том русской критики XIX века, видимо, чтобы найти единомышленников, не одобрявших Баден-Баден.
До конца каникул оставался еще день, так что у меня образовалось свободное время. И, конечно, я не потрачу его на учебный план. Я решила, не откладывая, выполнить поручение Марианны Васильевны – передать ее брату бандероль из Италии. Я достала из сумочки визитку и набрала рабочий телефон гражданина Корского. Где же ему еще находиться в 12.00 в будний день, как не на работе? Хотя в бумажке, которую дала мне супруга вице-консула, были указаны домашний адрес, рабочий и домашний телефоны, а место работы не указывалось. Будем надеяться, что господин Корский – не ночной сторож на кладбище.
Трубку долго не брали.
– Да, – наконец ответил запыхавшийся женский голос.
– Могу я услышать Валентина Васильевича? – вежливо поинтересовалась я.
– Нет! – фыркнули в трубке, словно я отвлекла собеседницу от чрезвычайно важного и приятного дела, типа пересчета наличных.
– Когда же он будет?
– Никогда!
– Но это же его рабочий телефон, – настаивала я, подозревая, что разговариваю с секретаршей, основная задача которой – соединять с шефом, а не цедить слова сквозь зубы.
– Он здесь больше не работает.
– А где он работает?
– Нигде! – рявкнула дамочка и бросила трубку.
Ну вот, поручение казалось таким легким, однако сразу же возникли трудности. Неужели брат Марианны Васильевны так бесповоротно поменял работу, что никому не сказал о своей новой должности? Или он вышел на пенсию и действительно больше нигде не работает? Придется звонить ему домой. Хотя Марианна Васильевна предпочла бы, чтобы жена брата не была в курсе. Но другого выхода, видимо, нет.
Я набрала другой номер. Опять не повезло – ответил не хозяин дома. Снова женский голос, немного старше секретарского, но тоже с нотками истерики.
– Пожалуйста, позовите к телефону Валентина Васильевича, – как можно более деловым тоном начала я.
Не помогло: эти имя и отчество, похоже, как-то странно действуют на дамочек на другом конце провода.
– Кто это? Что вам надо? – заголосила трубка. – Вы что, издеваетесь? Вы одна из этих? Как вам не стыдно! Вас тоже это ждет: вас тоже бросят, предадут, опозорят. Будьте вы прокляты!