Вместо вступления
Сомерсет Моэм:
"Я проделал долгий кружной путь, чтобы прийти к тому, что всем было уже известно".
"Книга моя не автобиография, а автобиографический роман, где факты крепко перемешаны с вымыслом; чувства в нем описанные я пережил сам, но не все эпизоды происходили так, как о них рассказано, и взяты они частью не из моей жизни, а из жизни людей, хорошо мне знакомых... Я вложил в эту книгу все, что тогда знал, и дописав ее наконец, увидел, что можно жить дальше".
"Жизнь для писателя - трагедия, и в процессе творчества он переживает катарсис - очищение состраданием и ужасом, в котором Аристотель видел смысл искусства. Все свои грехи и безумства, несчастья, выпавшие на его долю, любовь без ответа, физические недостатки, болезни, нужду, разбитые надежды, горести, унижения - все это он властен обратить в материал и преодолеть, написав об этом".
* * *
2011 г.
Иными словами, видите ли, мемуарная литература биографическая бывает жутко интересная, но только при одном условии: что человек рассказывает о себе интимнейшее, стыднейшее, предстаёт в таком виде, что ему самому тошно, но он, если это не выбросит из себя, его просто это разорвёт. Любые другие автобиографии, которые не носят характера такого исповедально-надрывного, мне почему-то читать не любопытно.
Д. Быков
Часть первая. Как рождаются страхи
Жизнь – как материал для книги,
Только спрятать все улики,
Перепутать все пароли,
Раздавая куклам роли.
Жизнь – как танец на углях,
Через боль и через страх.
Что останется в итоге?
— То ли пепел, то ли прах…
Мне кажется, что я родилась уже старой. Как бы получше объяснить... Иногда представляю, что в тельце ребенка вселилась уставшая, измученная прошлыми жизнями душа. Вселилась и снова отчаянно захотела жить в удивительном мире, начать все сначала, попробовать еще разочек, вдруг да получится.
Когда я была маленькой, часто спрашивала маму:
— А умереть - это очень больно? Неужели я тоже когда-нибудь умру и меня совсем-совсем не будет? Мама, что же делать, я совершено не хочу умирать!
Я закрывала глаза и пыталась представить, что вот так же темно мне будет лежать в гробу под землей. Темно и жутко. Нет, нет - такое не должно со мной произойти! Страх исчезнуть, то есть перестать осознавать самое себя оказался первым страхом, который мне довелось испытать.
— Скоро ученые изобретут особое вещество, - успокаивала мама. – Это будет настоящий эликсир жизни, мы будем пить его по столовой ложке в день и останемся жить навечно.
— А когда же его изобретут? - волновалась я.
— Ты как раз успеешь вырасти к тому времени!
Я доверчиво успокаивалась и представляла себе маленький граненый бутылек с жидкостью почему-то синего цвета – источником вечной молодой жизни. Иногда даже фантазировала, будто именно я изобрету этот чудодейственный напиток и стану спасительницей человечества. Мечты, мечты...
Как-то вечером мама застала меня за одним нехорошим делом. Я лежала в кроватке и, спустив трусики, играла сама с собой. Меня отшлепали, поставили в угол, а потом сказали, что если не прекращу это плохое занятие, то вскоре непременно умру.
— И девочка, которая меня научила так делать в «садике», тоже умрет? - поинтересовалась я.
— Вполне возможно.
Воспитательный прием подействовал, дурную привычку я забросила, поскольку тогда очень боялась смерти и по-животному яростно хотела жить.
Но вскоре душа моя освоилась в новом теле и даже начала задирать свой эфирный нос. И как только у меня хватало наглости спрашивать воспитательницу:
— Ольга Васильевна, а кто в нашей группе сегодня занимался лучше всех?
Ответ казался очевидным. Я на лету схватывала новые знания, привыкала к похвалам. Помню, что из всей старшей группы одну меня взяли на эпизодическую роль в настоящем спектакле, где играли наши воспитательницы. Тогда я считалась не по годам умненькой и раскрепощенной девочкой с артистическими задатками. А уж какой мудрой казалась себе я сама...
Однажды по дороге в детский сад задала папе вопрос:
— А бывают ли дети умнее своих родителей?
— Хочешь сказать, что ты умнее нас? - снисходительно переспросил он.
Я лукаво молчала, поскольку считала себя самым необыкновенным существом во Вселенной. Верилось, что весь этот мир создан именно для меня, и одна лишь я нахожусь в его центре. Только теперь - много лет спустя, могу представить, как, прочитав мои наивные мысли, улыбнулся отец - самолюбивый тридцатилетний мужчина.