Он хотел поцеловать меня в губы, а я смеялась и отворачивалась. Мне уже девятнадцать лет, а я до сих пор не умею целоваться. И, правда, смешно.
Я не позволила ему все, но все, кроме этого… Я не думала ни о чем, а просто делала то, что хотела. Порою не надо думать. Надо жить. Надо быть целиком в жизни и чувствовать жизнь. Всей душою… и всей кожей.
20 июля
Неделю гощу у бабушки Ани. Не могла удержаться, чтобы не описать несколько виденных мною картинок. Представляю их здесь как маленькие эссе. Тебе судить, что у меня получилось, но я честно очень старалась.
Квартира бабы Веры
Баба Вера - это соседка моей бабушки в двухэтажном кирпичном доме «со всеми удобствами». Маленькая шустрая старушка с крашеной в "баклажан" мелко завитой шевелюрой и пластмассовыми бусиками на сморщенной шее. Иногда мы ходим к ней в гости.
Прямо от двери начинается темный узкий коридор. Вспыхивает лампочка под абажуром, я вижу зеркало в вычурной раме и пестрые обои на стенах. И запах… Немного волнующий запах новых вещей, только что привезенных из магазина дорожек, только что распакованного из коробки японского телевизора.
В зале уже сразу все пестро, ярко-цветасто. Ковер во всю стену, палас во весь пол. Груда маленьких пухлых подушечек на диване. И сами цветы. Они везде. На столе в хрустальной вазе огромный букет искусственных роз. Сама ваза стоит на причудливо вывязанной салфеточке, бахрома которой свисает чуть не до пола. По стенам комнаты тянутся серебристые нити проволоки, на которой тоже крепятся цветы – красные, желтые, розовые бутоны из красной и белой ткани. И на шторах тоже цветы – аляпистые, расплывчато-огромные, словно куски свежего мяса.
А настоящие-то живые цветочки сжались на окнах, словно не в силах состязаться с синтетическим великолепием. Притихли маленькие пушистые глоксинии в невзрачных горшочках, пожелтело и усохло кривоватое алое. Ему уже целый год было тесно в детском игрушечном ведерке. Иногда эта комната ассоциируется у меня с залом в бюро ритуальных услуг. Кажется, вот-вот зазвучит траурная музыка, со стен снимут пышные венки и под плач хозяйки вынесут из квартиры импортный телевизор или роскошный диванище "а-ля восточный султан".
Иногда я удивляюсь, как баба Вера живет в этом музейном нагромождении безделушек, "вырви глаз" красок и мертвых цветов, с которых нужно постоянно стирать пыль. Но вкус и понятие об уюте у всех свои. Понимание о красоте тоже. Интересно бывает порой заглянуть в чужую квартиру, прикоснуться хотя бы взглядом к чужому быту, разглядеть за ним душу хозяина. Сравнить, что-то перенять для себя, от чего-то отказаться.
Баба Вера - славная, общительная старушка, которая лишь недавно переселилась от детей в свою собственную квартирку, смогла, наконец, потратить на себя часть денег, оставшихся от размена прежнего жилья.
Комната подруги Насти
Мы общаемся с Настей уже лет десять, еще с тех времен, когда я гостила у бабушки, будучи школьницей. Когда-то Настина семья жила в том же двухэтажном старом доме, что и баба Аня, и я не могла не подружиться с веселой, интересной "метиской". Папа у Насти - русский, мама-казашка, а самой Насте нравится себя именно метиской называть, начиталась книг про индейцев.
Потом ее семья переехала в отдельный дом с большой оградой, и я с удовольствием навещала подругу на новом месте. Комната Настина приводила в восторг и тихое благоговение. Обустроена она была со вкусом и любовью к своему дому, к родным, к своим увлечениям.
Полку с книгами отец смастерил, а на столе, покрытом вышитой мамой скатертью – Настина фотография в рамке. Рядом настольная лампа и настоящий аквариум. Возле кровати стоит трюмо, а под зеркалом разные девчоночьи хитрости – тушь, помада, тени, духи и еще много каких-то заветных баночек, тюбиков с кремами. Деревянная лакированная шкатулка с украшениями.
На столике рядом вычурная прозрачная ваза. А в ней засушенные розы, что дарил Насте ее парень - Максим. Они дружат еще с десятого класса. На стене в рамочке под стеклом висит вышивка младшей сестренки – пейзаж с церковью. Еще на стене у зеркала маленькие картинки с изображением водопада и лесного озера. Я видела такие же в художественном салоне, тайно вздыхала - тоже хочу. С потолка свисает кашпо, а в нем нежно-розовые бегонии. На окнах ласково улыбаются нежные бледно-голубые фиалки.