Завтра — знаменательный день для всех нас и в особенности для Стентора, потому что будет испытываться новый междупланетный телевидоскоп и, быть может, впервые мы увидим наших соседей, отделенных от нас бесконечностью пространства. Хотя население Венеры во многих отношениях отстало от нас чуть не на целое тысячелетие, но в области радио и телевидения там сделаны поразительные успехи. Уже полвека мы поддерживаем с венерианцами радиосвязь, и они всей душой разделяли с нами радость насаждения нашего Эдема. Они всегда с величайшим интересом выслушивают рассказы Стентора об этапах борьбы с насекомыми, грозившими стереть нас с лица земли. Им предстоит теперь та же самая задача; но, судя по их сообщениям, победа клонится не в их сторону. И завтра мы будем говорить с венерианцами лицом к лицу! Это событие — важнейшее с момента установления первой междупланетной радиосвязи, которая существует у нас уже пятьдесят лет. Стентора я не видел в таком волнении с тех пор, как были открыты семена растений…
И вот этот день уже прошел. Опыт увенчался успехом, но увы, что увидели мы, когда пелена спала с наших глаз!
Огромные залы собраний были по всему континенту битком набиты людьми, жаждавшими увидеть первых жителей Венеры. Перед самым началом опыта мы послали по радио нашим запланетным соседям приветствие с выражением наилучших пожеланий и получили от них ответное поздравление! Увы, мы еще ничего не подозревали. Затем был включен телевидоскоп приемника, и мы, затаив дыхание, сидели, не спуская глаз с хрустального экрана. Рядом со мной сидел Стентор; я видел, с каким лихорадочным нетерпением он ждал появления фигуры Энайоны.
Сначала на экране скользнули какие-то неясные теня. Очевидно, изображение было еще не в надлежащем фокусе. Наконец, появилось темноватое пятно, очертания его делались резче и резче, оно принимало определенную форму… И вдруг многотысячную толпу народа — и одновременно другие такие же людские массы в зрительных залах всего мира — охватило чувство несказанного ужаса… Человечество вдруг уяснило себе все значение представившейся ему картины.
На экране перед нами вырисовалась фигура колоссального шестиногого жука, хотя и не тождественного во всех отношениях с нашими стародавними вымершими врагами, но все таки это было несомненнейшее насекомое гигантских размеров.
Конечно, нас оно не могло видеть, потому что наша отправительная станция еще не функционировала, но, когда оно заговорило, мы должны были закрыть глаза, чтобы убедиться, что слышим знакомый всем голос венерианского диктора Энайоны. Стентор стиснул мне руку, вскрикнул, и я должен был его поддержать, иначе он упал бы.
— Доброжелательные обитатели Земли, как называете вы свой мир, — раздался голос чудовища, — мы переживаем знаменательнейшее событие в летописях наших дружественных планет, и мы с нетерпением ждем того момента, когда впервые увидим вас так же отчетливо, как вы сейчас видите одного из нас. В особенности нам хотелось бы увидеть Стентора. Сколько раз мы с живейшим интересом слушали ваши рассказы о бедствиях, причинявшихся вам насекомыми, которые оспаривали у вас владычество на вашей планете. Как вы уже часто от нас слышали, насекомые и нам не дают житья. И если мы не сумеем в ближайшее время истребить врага, нам придется проиграть сражение.
Вдруг к венерианцу подошло другое существо — огромный муравей, притащивший в передних лапах какой-то светлый комочек, который он передал жуку. Тот взял этот предмет и протянул его к нам, чтобы мы могли поближе его разглядеть. Это было подобие микроскопической обезьяны. И это млекопитающее было «насекомым», бичом венерианцев! А между тем, в его очертаниях мы видели, хотя и не в достаточно развитой стадии, все признаки человека!
Нечего и говорить, в чью сторону инстинктивно склонилось всеобщее сочувствие, но в то же время, разум подсказал нам, что по всей справедливости мы должны были соболезновать господствующей на далекой планете интеллигентной расе, возвысившейся до умственного превосходства в процессе многовековой борьбы. По какому-то капризу природы, разыгравшемуся еще в начале мироздания, жизнь там сложилась благоприятнее для насекомых, чем для млекопитающих. Или, может быть, насекомые в далекие времена вытеснили млекопитающих, как они чуть было не достигли этого на земле?
В тот вечер сеанс телевидения на этом закончился. Стентор был так взволнован видом венерианцев, что решил не подходить к микрофону, но на другое утро он говорил с ними по радио и объяснил, что вследствие вполне естественной антипатии к их внешности мы не хотим больше видеть их или показываться им. С тех пор они перестали подстрекать нас к постройке междупланетного дирижабля и не просят нашей помощи в борьбе с «насекомыми». Я думаю, что они начали нас бояться, и именно этот страх пробудил в человечестве злой замысел снарядить к ним экспедицию с завоевательными целями.
Я решительно против этого. Разве недостаточно тех войн, которые были у нас в прошлом? Мы покорили свой мир, и нам пора бы на этом успокоиться и не искать новых завоеваний. Но жизнь здесь слишком легка. Что ни говорите, а когда человек не имеет врагов, с которыми он должен бороться, не встречает трудностей, которые надо преодолевать, — он не может быть счастлив…
Мои опасения за человечество были неосновательны! Не так давно, обходя свои поля, я увидел шестиногого жука, прожорливо уничтожавшего зелень. Итак — человечеству не придется лететь на Венеру для войны с насекомыми…
Камиль Фламмарион
К ЦЕНТРУ ЗЕМЛИ!
Жители земного шара далеко еще не знают планеты, на которой они обитают.
Они знают географию ее поверхности, исследовали ее моря и материки, определили ее астрономическое положение, форму, вес. Но что касается состава земного шара, его внутреннего строения, об этом они знают очень мало. Только случайно и то лишь на незначительную глубину им удавалось проникать в его внутренность. Туннели, прорытые в горах для железных дорог, прорезают только возвышенности земной коры. Шахты, вырытые для разработки минералов, не идут глубже двух верст ниже уровня моря. Это только ничтожные царапины на верхнем слое коры земного шара.
Уже довольно много времени тому назад я излагал идею о возможности прорыть шахту или колодезь, который шел бы гораздо глубже к центру земли, чем шахты существующих копей, и дал бы возможность исследовать и определить точно состав и строение нашей планеты. По моему мнению, средства, имеющиеся у нашего инженерного искусства, совершенно достаточны для этой цели.
Последние землетрясения и противоречивые мнения геологов об их причинах заставляют меня снова обратить внимание на этот проект.
Жидкая или твердая масса находится в центре земного шара?
С глубокой древности ученые разрешают эту задачу и так и сяк, но не могут найти никакого удовлетворительного разрешения загадки.
В прежние времена признавали, в общем, существование жидкого ядра, окруженного тонкой кожей или корой.
Постепенное повышение температуры, которое наблюдалось по мере углубления в шахты, деятельность вулканов, выбрасывающих расплавленную лаву на поверхность земли, все это заставляло думать, что на глубине 80-100 километров под нашими ногами находится жидкая расплавленная масса. Но современная геология, с большим основанием, недоверчиво относится к этой теории. Если бы внутренняя масса земного шара была жидкой, то эта жидкая масса, притягиваемая луной, поднималась бы два раза в день, образуя страшный прилив, от которого должна бы была лопнуть земная кора. Эта кора в 1000 километров толщины не могла бы выдержать страшного внутреннего давления. Наше существование на земном шаре было еще более, чем теперь, случайным и неверным. Каждую минуту мы рисковали бы быть поглощенными огненной лавой и, по всей вероятности, никакая жизнь на земном шаре не была бы возможна. Сомнительно даже, чтобы было возможно само существование земного шара. Он должен бы был разлететься в пространстве.