Самоубийство могло бы быть санкционировано только в случае полной убеждённости, что человек – это только тело, которое следует освободить от страданий. Но отсюда всего лишь один шаг до того, чтобы оправдать убийство других людей, которые могут быть старыми или безумными, немощными или порочными. Поскольку, если скопление атомов, называемое телом, – это всё, что в нас есть, и если человека не отождествлять с духом, не рождённым и, по сути, бессмертным, тогда: что может быть плохого в разрушении того, что вам принадлежит, и разве нельзя в этом случае обосновать подобное отношение не только к себе, но и к другим людям? Священник осуждает самоубийство, но можно быть христианином и всё же придерживаться мнения, что быстрое освобождение от земных забот может на несколько лет приблизить вероятные небеса. Христианина удерживают от самоубийства не столько серьёзные основания, выдвинутые его религией, сколько его малодушие. Какой бы ни была смерть, естественной или насильственной, она всегда сопровождалась ужасом и называлась "королём ужасов". Хотя смутно представляемые небеса и предлагались с одной стороны, жизнь и смерть были так мало поняты, что люди предпочитали скорее иметь известные им неприятности, чем переходить к чему-то другому, возможно, ещё более неприятному.
Самоубийство, как и любое другое убийство, является грехом, потому что внезапно нарушает мировую гармонию. Оно является грехом, потому что разрушает естественное развитие. Естественное развитие существует ради души, а не для чего-то другого; оно, так сказать, запланировано, чтобы предоставить душе опыт и возможность достижения самосознания. Это может происходить только посредством тела, через которое душа приходит в соприкосновение с природой. Разрыв этой связи до момента её естественного прекращения приводит к необходимости восстановления процессов, оставшихся незаконченными. А поскольку те процессы должны продолжаться через душу, которая разрешила убийство, она получает в результате значительно больше страдания и боли.
Нарушение всеобщей гармонии – больший грех, чем думает основная масса человечества. Большинство людей считает своё существование изолированным, отдельным от всех, никак не связанным с другими людьми. Но, реально, они повсюду связаны во всём мире со всеми другими душами и умами. Тонкая, невидимая, но действенная сеть связывает их всех вместе, и если кто-то один из всех этих миллионов нарушает связь, вся масса чувствует это посредством своих душ и умов, и может возвратиться к нормальному состоянию только через болезненное урегулирование. Это урегулирование осуществляется на невидимом, но наиважнейшем плане существования, на котором обитает истинный человек. Таким образом, каждый, убивающий себя или кого-то другого, налагает на всё человечество незаконное бремя. От этого греха он не может избавиться, поскольку смерть его тела не отключает его от остальных; она только перемещает его, лишённого природных инструментов, в тиски законов, могущественных и безжалостных, непрерывающихся в своём действии и обязательных для исполнения.
Самоубийство – величайшая глупость, потому что оно помещает субъекта деяния в бесконечно худшее положение, чем когда он был в состоянии, из которого по недомыслию надеялся ускользнуть. Это не смерть. Это – всего лишь оставление одного известного дома в знакомой среде, чтобы перейти в новое место, где царствуют ужас и отчаяние. Это – всего лишь предварительная смерть, относящаяся к телу, которое помещается в "холодное объятие могилы", и оставляющая самого человека обнажённым и живым, но всего лишь вне земной жизни, а не на небесах или в аду.
Теософ знает, что человек – комплекс, обладающий силами и способностями, которые он использует, когда находится в теле на земле. Тело – только часть его одеяния; сам он живёт также и в других местах. Во сне он живёт в одном месте, просыпается – в другом, мыслит – в третьем. Он – тройственное существо, состоящее из тела, души и духа. И эта троица снова может быть разделена на жизненно необходимые семь элементов. И точно так же, как человек – тройственный, является тройственной и природа – материальная, психическая (или астральная) и духовная. Материальная часть природы управляет телом, психическая – влияет на душу, а дух живёт в духовной сфере; всё взаимосвязано. Были бы мы только телами, мы могли бы доверить их материальной природе и в могиле; однако, если мы разрушили себя материально, мы должны переместиться в психическую (или астральную) сферу. А поскольку вся природа действует систематично под управлением закона, мы знаем, что у каждой комбинации есть свой собственный срок жизни, по истечении которого происходит естественное и лёгкое разделение составляющих частей. Дерево, минерал или человек – это комбинация элементов, или частей, и у каждой имеется свой запланированный срок жизни. Если мы преждевременно отрываем их одну от другой, неизбежно должны иметь место определённые последствия. Каждая компонента требует своего собственного времени для распада. И самоубийство, являющееся насильственным разрушением первой компоненты – тела, оставляет две другие: душу и дух, без их естественного инструмента. Человек мёртв в таком случае всего лишь наполовину, и вынужден, согласно закону его собственного существования, ждать, пока не истечёт его естественный срок.
Судьба самоубийцы вообще ужасна. Он отключил себя от своего тела, используя механические средства, затронувшие только тело, но не подействовавшие на истинного человека. Тогда он переносится в астральный мир, поскольку должен где-нибудь жить. Там безжалостный закон, реально действующий для его же пользы, заставляет его ждать, пока он не сможет должным образом умереть. Естественно, он должен ждать, мёртвый только наполовину, месяцы или годы, которые должны были бы пройти, прежде чем дух, душа и тело могли бы нормально разделиться. Он становится тенью, и живёт в чистилище, названном теософами "страной желаний и страстей", или "кама-локой". Он полностью существует в астральном мире, постоянно терзаемый своими собственными мыслями. Всё время ярко и отчётливо перед ним проносятся мысли о его деянии, которым он попытался остановить течение своей жизни. В то же самое время он видит людей и место, оставленное им, но он не в состоянии общаться с кем-либо, кроме некоторых несчастных экстрасенсов, обычно пугающихся его появлений. Часто он заполняет умы живущих на земле людей, способных реагировать на его мысли, картинами своего собственного убийства, провоцируя их совершить подобный же акт.
С теософской точки зрения, самоубийца отключает себя, с одной стороны, от тела и жизни, которые были необходимы для его опыта и развития, и с другой стороны – от духа, своего руководящего принципа и "Отца на небесах". Он состоит теперь из астрального тела, имеющего большой запас прочности, сформированного и возбуждённого его страстями и желаниями. Но часть его ума, называемого "манасом", тоже с ним. Он может думать и чувствовать, но не осведомлён о том, как использовать силы сферы, в которую он попал, и не способен как-то вести себя. Вся его природа испытывает страдание, и одновременно с ним (до известной степени) – всё человечество, поскольку через дух все люди связаны. Так продолжается до тех пор, пока по закону природы его астральное тело не начнёт умирать. Затем он погружается в сон, из которого пробуждается как раз к периоду восстановления, прежде чем начать следующую жизнь на земле. В своём следующем воплощении он, если посчитает целесообразным, может реабилитироваться, скомпенсировав причинённый ущерб, или же пострадать снова.
Невозможно избежать ответственности. "Сладкое объятие сырой земли" – это иллюзия. Лучше смело принять неизбежность, потому что всё происходит из-за наших ошибок в прежних жизнях, и погасить все долги, пытаясь использовать лучшую возможность. Пропаганда самоубийства – грех, поскольку она побуждает некоторых совершить его. Запрещать его без объяснения – бесполезно, поскольку в наших умах должны быть причины для выполнения чего-либо или не выполнения. А если мы буквально истолкуем слова Библии, то там говорится, что каждому убийце место в аду. Такие истолкования в эпоху критического исследования и жёсткого анализа удовлетворят немногих. Но дайте людям ключ к их собственной природе, покажите им, как закон управляет и здесь, и за гробом, и их здравый смысл дополнит остальное. Алогичное забвение в могиле – такая же глупость, как алогичные небеса для ничтожеств.