— Милый друг! — возразил брат Кирилл. — Нам, собственно говоря, не следует подвергать такие предметы критическому анализу.
Однако, раз уж зашла об этом речь, я откровенно признаюсь тебе, что и сам держусь того же мнения. Хотя все находящиеся здесь святыни снабжены письменными документами, удостоверяющими их происхождение, но лишь немногие из них имеют право быть тем, за что их выдают. Впрочем, мне кажется, что это не играет особенно важной роли. Заметь хорошенько, брат Медард, как думаем об этом я и наш настоятель, тогда и тебе предстанет в новом блеске наше вероучение, и ты поймешь, какими прекрасными и высокими целями руководствуется в данном случае святая наша церковь. Все усилия ее направлены к тому, чтобы уловить таинственные нити, связующие материальный мир с духовным. Приноровленную к потребностям земной жизни нашу организацию она старается так возбудить, чтобы для каждого ясно выступило сознание начала его бытия от высшего духовного принципа и его нравственного сродства с Дивным существом, сила которого, как пылающее дыхание, проникает всю природу, чтобы навеять нам предчувствие высшей жизни, зародыш которой мы носим в себе. Что такое на самом деле этот кусочек дерева, эта косточка, этот лоскуток? Говорят, будто они взяты из креста Господня, из тела святого, уцелели от его одежд. Во всяком случае, сердце верующего, возлагающего на них, не мудрствуя лукаво, все упование свое, охватывает при поклонении им восторг, открывающий ему бесконечное царство блаженства, которое здесь он только предчувствовал. Таким путем проявилось духовное влияние святого, апокрифическая реликвия его дала к этому толчок. Человек может получить по вере своей силу и крепость от Высшего существа, взывая к нему из глубины души об утешении и помощи. Пробужденная таким образом в человеке высшая духовная сила в состоянии превозмочь даже тяжкие телесные страдания — вот где источник чудес, сотворенных этими святынями, — чудес, которых нельзя отрицать, так как они часто совершаются перед глазами огромной толпы, стекающейся в наш монастырь.
Мне пришли на память по этому поводу многозначительные намеки настоятеля, которые вполне согласовались со словами брата Кирилла, и я созерцал теперь реликвии, казавшиеся мне прежде лишь религиозной забавой, с чувством глубокого благоговения. От почтенного старца не ускользнуло впечатление, произведенное его речью, и он, продолжая подробно знакомить меня с собранием реликвий, еще с большим жаром и искренностью, проникающей в сердце, давал мне необходимые разъяснения. Наконец, брат Кирилл вынул из тщательно запертого шкафа небольшую шкатулочку.
— Здесь, брат Медард, — сказал он, — заключена самая удивительная достопримечательность нашего музея. С тех пор как я живу в монастыре, никто не держал в руках этой шкатулочки, кроме самого настоятеля и меня. Остальные братья, не говорю уже о посторонних, даже не знают о ее существовании. Что же касается меня, то я не могу дотронуться до этой шкатулочки без внутреннего содрогания. В ней как будто заперты злые чары, которые, если бы им удалось освободиться от заклятия, сдерживающего их и парализующего их силы, могли бы уготовить всякому, кого они изберут своей жертвой, страшную гибель. То, что заключается в этой шкатулочке, происходит непосредственно от дьявола и уцелело от давно минувших времен, когда он мог еще мешать спасению рода человеческого.
Я с удивлением смотрел на брата Кирилла.
— Дорогой брат Медард, — продолжал он, не давая мне времени возразить, — я воздержусь от того, чтобы высказать какое-либо мнение об этом таинственном предмете. Не буду также навязывать тебе гипотезу, приходившую мне в голову. Лучше я просто передам тебе содержанье документов, относящихся к этой реликвии. Ты найдешь их в том шкафу и сможешь впоследствии сам прочесть их. Как тебе известно из жития св. Антония, он, чтобы всецело обратить свою душу к Божественному, удалился в пустыню. Там посвятил он свою жизнь строжайшему покаянию, молитве и другим душеспасительным подвигам. Враг человеческий всячески преследовал святого. Чтобы смущать его благочестивые размышления, он являлся отшельнику в самых разнообразных видах. Однажды в сумерках св. Антоний увидел приближавшееся к нему какое-то мрачное существо и с удивлением заметил, что оно было завернуто в изношенный плащ, сквозь дыры которого выглядывали горлышки бутылок. Дьявол, представший перед отшельником в столь оригинальном костюме, насмешливо улыбнулся и спросил, не соизволит ли святой отец отведать эликсира, который он несет с собою в бутылках. Сатана давно уже утратил всякую власть над св. Антонием и, чувствуя свое бессилие, не пытался даже вступать с ним в борьбу, а ограничивался одним лишь издевательством. Пустынника не могло раздосадовать подобное предложение. Он только спросил, чего ради сатана таскает с собою, да еще столь странным способом, такое множество бутылок. Дьявол отвечал: «Видишь ли, всякий человек, встретившись со мною, непременно начнет с удивлением меня разглядывать. Его станет мучить любопытство, и он не сможет удержаться от того, чтоб не попросить у меня бутылочку, и попробует содержащийся в ней волшебный напиток. Мои эликсиры весьма разнообразны, а потому между ними всегда найдется хоть один, который так понравится, что человек и не заметит, как выпьет всю бутылку до дна. Тогда он окончательно попадает во власть ко мне и моим товарищам». Во всех преданиях одинаково рассказывается об этом видении св. Антония. В документах же, имеющихся у нас, добавлено, что враг человеческий, уходя, оставил в густой траве несколько своих бутылочек, а св. Антоний поспешно поднял и унес их в свою пещеру, где тщательно спрятал пагубный эликсир: отшельник опасался, чтобы заблудившийся в пустыне человек, или даже кто-нибудь из собственных его учеников, найдя бутылку, случайно не попробовал ужасного напитка и не попал бы в геенну огненную. Раз как-то, говорится далее в нашем документе, св. Антоний случайно откупорил одну из бутылок с эликсиром сатаны. Из нее стал выходить одуряющий пар. Отшельника окружили ужасные картины ада и мучили его, пока он не разогнал их строгим постом и продолжительными молитвами. Нам досталась в наследие от св. Антония одна из таких бутылочек с эликсиром; она-то и хранится в этом ящичке. Документы, относящиеся к ней, бесспорно подлинны и настолько точны, что едва ли можно сомневаться в том, что бутылка действительно была найдена после кончины св. Антония между оставшимися после него вещами. При этом лично могу заверить тебя, брат Медард, что, как только я дотрагиваюсь до бутылки или даже до ящичка, в котором она хранится, тотчас же меня охватывает необъяснимый ужас. Мне чудится даже, будто я слышу какой-то одуряющий запах, который возбуждает во мне непонятную душевную тревогу. Я делаюсь настолько рассеян, что не могу сосредоточиться даже во время богослужения. Усердной молитвой, однако, я побеждаю это греховное настроение. Хотя мне не верится, чтобы в нем сказывалось непосредственное влияние дьявола, но все же очевидно, что оно проистекает от враждебной нам силы. Дорогой брат Медард, ты еще очень молод! Помни, что воображение твое, будучи возбуждено какой-либо внешней силой, станет рисовать тебе все в живых и ярких красках. В то же время ты, как всякий храбрый и неопытный воин, рвущийся в битву, но, пожалуй, слишком отважный для нее, чересчур доверяешь своим силам и дерзаешь на невозможное. Поэтому я советую тебе никогда не открывать ящичка, или, по крайней мере, отложить это хоть на несколько лет. А чтобы любопытство не вводило тебя во искушение, убери ящичек подальше с глаз.