Недавно баронесса написала нам, что по совету своего духовника пришлет сюда монаха, молитвы и утешительные назидания которого, пожалуй, будут иметь на Гермогена больше влияния, чем что-либо другое, так как помешательство его, очевидно, приняло строго религиозную форму. Меня искренне радует, преподобный отец, то обстоятельство, что счастливый случай привел вас в наш город и что выбор пал именно на вас. Вы можете вернуть спокойствие удрученной горем семье. Да благословит Господь ваши усилия. Поставьте себе двоякую цель: выведайте ужасную тайну Гермогена. Если он откроется вам хотя бы только на духу, он уже этим значительно облегчит свое наболевшее сердце. Пусть церковь вернет его к счастливой жизни, к которой он предназначал себя сам, прежде чем принял роковое решение заживо схоронить себя в монастырских стенах. Сблизьтесь, пожалуйста, также и с баронессой. Вы все знаете. Вы, надеюсь, убеждены, что виденное и слышанное мною, хотя и не дает серьезного обвинения против Евфимии, но вместе с тем едва ли допускает с моей стороны ошибку или несправедливое подозрение. Вы будете совершенно одного мнения со мною, когда увидите баронессу и короче узнаете ее. Заметьте, что Евфимия очень религиозна. Быть может, вашему могучему красноречию удастся проникнуть в ее сердце, потрясти и возродить ее душу так, что Евфимия перестанет изменять моему другу, хотя бы из опасения лишиться вечного блаженства. Я должен еще добавить, что иногда мне кажется, что барон носит в глубине своей души горе, о причине которого умалчивает передо мной, так как, помимо заботы о Гермогене, он, видимо, борется с какой-то неотступно преследующей его печальной мыслью. Подозреваю, что, быть может, злая судьба дала ему еще более ясные, чем мне, доказательства преступного поведения баронессы. Поэтому, преподобный отец, я поручаю вашим пастырским попечениям также и барона, моего дорогого друга.