Матушка написала мне о давнишнем своем предчувствии, что светское поприще не удовлетворит меня и что я изберу монашеский образ жизни. В день св. Медарда она ясно видела старого паломника, которого встречала некогда в монастыре Святой Липы: он вел за руку меня, одетого в облачение капуцинского ордена. Княгиня также одобрила мое намерение. Я виделся с ними обеими еще раз перед своим пострижением. Сообразуясь с моим желанием, мне сократили на половину положенный уставом срок послушничества. При пострижении я принял, под впечатлением матушкиного видения, имя Медарда.
Взаимные отношения братьев, смысл молитвенных упражнений и вообще весь уклад монастырской жизни — все оказалось и на самом деле таким, каким это представлялось мне с первого взгляда. Отрадное спокойствие, царившее в обители, вливая мир в мою душу, наполняло ее тем блаженством, которым веяло на меня до сих пор лишь от детских моих воспоминании о монастыре Святой Липы. Во время торжественного акта пострижения я заметил среди зрителей сестру регента. Она была очень печальна, и на ресницах у нее, как мне показалось, дрожали слезы. Но пора искушений миновала! Сознание столь легко одержанной победы пробудило в душе моей суетную гордость и вызвало счастливую улыбку на моих губах. На нее обратил внимание проходивший мимо брат Кирилл и спросил:
— Чему ты так радуешься, брат мой?
— Разве не должен я радоваться тому, что отрекаюсь от грешного света и всей тленной суеты его? — отвечал я.
Не стану, однако, скрывать, что я был наказан за свою ложь: в ту самую минуту, как я произносил ее, по моему телу пробежали мурашки от жуткого чувства, охватившего вдруг все мое существо.
Но вслед за тем наступило полное спокойствие духа, о котором я уже говорил. О, если бы спокойствие это никогда больше не покидало меня! Что делать? Власть врага человеческого велика! Кто может положиться на крепость своего оружия, кто может довериться своей бдительности, когда его на каждом шагу подстерегают демонские силы? Прошло пять лет со времени моего пострижения, когда по приказанию настоятеля брат Кирилл, который стал стар и слаб, передал мне заведывание богатым монастырским музеем. Хранившиеся в нем частицы святых мощей, куски древа Господня и другие святыни были аккуратно разложены по полкам многочисленных шкафов, за изящными витринами. Только в известные дни выставлялись эти реликвии в храме для всеобщего поклонения. Брат Кирилл начал знакомить меня со всеми святынями и документами, удостоверявшими их подлинность и чудеса, сотворенные ими. Я знал, что брат Кирилл разделяет взгляды нашего настоятеля, а потому, нисколько не задумываясь, высказал ему сомнение, поднимавшееся в моей душе.
— Можно ли поручиться, брат Кирилл, — спросил я, — что все эти святыни — действительно то, за что их выдают? Быть может, многое, считающееся достоверной реликвией того или другого святого, в сущности — не что иное, как продукт алчности людей. Например, есть монастырь, обладающий, как говорят, крестом, на котором был распят Спаситель, и, несмотря на это, всюду показывают столько частей древа Господня, что если бы собрать их вместе, то, как утверждал один из братьев, ими можно было бы более года отапливать наш монастырь. Конечно, это — греховная шутка, но надо согласиться, что в ней есть доля правды.