Мысли миссис Форбс вернулись к Алену. В общем, как говорится, все к лучшему. Если он и в самом деле по дурости влюбился в Дженни, то даже хорошо, что он на какое-то время уехал. Пожалуй, ей следовало раньше это предвидеть — что Ален может влюбиться в Дженни.
— Я должна была это предусмотреть. Мне вообще не нужно было брать ее в дом.
Мэк засмеялся.
— О, право же, ничего особенного не случилось! Если бы он не влюбился в Дженни, подвернулся бы кто-нибудь еще. Куда он едет?
— Я не знаю. Он вообще об этом не говорит. По-моему, ему все равно. Мне кажется, сын его друзей собрался побыть в Италии. Ален сказал, что они напишут, когда остановятся на чем-то определенном.
Глава 29
Кэти Лингборн приняла решение. Сейчас ей было двадцать два года. Когда ей было всего семнадцать, мамы не стало, и она взяла все на себя. Отец — вечно занятый адвокат — не мог уделять детям достаточно времени и внимания. Все эти пять лет, которые Кэти вела хозяйство в доме, она старалась во всем заменить мать и освободить отца от лишних забот. Вообще-то самым старшим по возрасту был Дэн. За ним шла Кэти, а потом погодки Дэвид и Хизер.
Самой младшей — Хизер — теперь уже исполнилось восемнадцать. Джимми Моттингли был другом Лэна. Джимми ей сразу понравился: он был застенчивый и у него были такие хорошие манеры, намного лучше, чем у Лэна. Плохо когда ты в семье не самая старшая. С Дэвидом и Хизер Кэти, конечно, могла справиться, но Лэн, если ему было нужно, настаивал на своем. Стоило ей только что-нибудь сказать, как он начинал смеяться и заявлял, что сам разберется, что он старше ее на целых два года! И что на это можно ответить? Джимми был совсем другим. Мягкий, стеснительный, он ужасно боялся своего отца и матери.
Правда, они были люди жесткие и чересчур уж строгие.
Кэти готова была это признать. Но ведь Джимми был их сыном, причем единственным, зачем уж ему было так их бояться. Смутно Кэти понимала, что он ведет себя с родителями не правильно: чем больше боишься, тем хуже — и не только тебе, но и тем, кого ты боишься.
В последнее время они виделись гораздо реже, и Кэти знала почему. Она однажды наткнулась на них — на Джимми и Мириам, — и кровь закипела у нее в жилах… Мириам разговаривала с Джимми так, будто он уже принадлежит ей и душой, и телом. Никто не имеет права так обращаться с другим человеком!.. Как с какой-то вещью! Джимми тоже изменился. Кэти сразу это заметила. Доходя в своих мыслях до того момента, Кэти начинала себя ругать, потому что подумала тогда только о себе, а не о нем. Да-да, почувствовала себя обиженной и показала это не только Мириам, но и самому Джимми. Кэти до сих пор помнила его взгляд, когда она от него отвернулась, и даже сейчас явственно слышала злой, отвратительный шепоток Мириам: «Какая противная девица!» А вскоре после этого Джимми вообще перестал у них бывать, и тогда Кэти поняла, что значил для нее Джимми.
Но было поздно пытаться что-то изменить. Джимми ушел. Им завладела Мириам. Может быть, в этом не было бы ничего страшного, если бы Мириам была другой.
Джимми нужен был кто-нибудь добрый и способный его поддержать, тот, кто не думал бы только о себе. Мириам не из таких. Она была совсем, совсем другая… жесткая, холодная, расчетливая… Нет, она была бы очень плохой женой для Джимми.
Кэти очень тяжело переживала все это, ей было горько, но никто даже не догадывался. И вот, когда она уже немного оправилась, грянул этот ужасный понедельник.
Утром Лэн спустился к завтраку первым. Этого с ним раньше не бывало. Войдя в столовую, Кэти увидела, что он, нахмурившись, склонился над газетой. Кэти принесла яичницу с беконом, а Лэн, резко обернувшись, сказал:
«Послушай, Кэти, тут какой-то бред! Джимми арестован за убийство! Эта отвратительная девчонка, с которой он водился… Ее ударили по голове… Тут говорится, будто это сделал Джимми… Джимми! Да он же и мыши не убьет!»
Кэти замерла на месте. И теперь стоит ей лишь закрыть глаза, как все снова всплывает в памяти, как будто двое каких-то других людей разыгрывают эту сцену: как она медленно и осторожно опускает тарелку с яичницей, а потом поворачивается к Лэну. Она не помнит, что говорила. Ее память будто отключилась на той ужасной минуте, когда она узнала, что произошло и в чем обвиняют Джимми.
Это было совершенно невероятно, но это случилось.
Потом Кэти принялась за свою обычную работу, ее нужно было делать не откладывая. И постепенно Кэти поняла, что должна предпринять. Джимми находится в Колборо. Она отправится туда и попытается добиться свидания.
Если ей не разрешат, она постарается выяснить, что нужно сделать, чтобы получить разрешение. К отцу она пока обращаться не станет… пока. Сначала выяснит, что нужно сделать, и тогда решит, говорить ли ему об этом или нет. Она всегда так поступала. Делала то, что возможно, и только потом думала, как действовать дальше. Но наперед никогда ничего не просчитывала.
В этот день помогать по дому пришла миссис Кроули, и Кэти сказала ей, что отлучится на целый день.
— Мистера Лэна и отца не будет, а Дэвид и Хизер придут на ленч домой. Скажите им, что я уехала на целый день и не знаю, когда вернусь.
Миссис Кроули, улыбаясь, кивнула.
— Отдохнуть денек вам не помешает! Вы и так слишком много работаете, вот что я вам скажу! Хорошо бы вам почаще сбегать из дому. Молодость дается только раз в жизни. Радуйся, пока можно! Я всегда так говорю.
В душе миссис Кроули сохранились еще теплота и жизнелюбие, и она была доброй женщиной.
Кэти села в поезд до Колборо. Она не помнила, чтобы когда-нибудь уезжала в понедельник утром, оставив без присмотра дом и детей. Кэти была очень рада, что не наткнулась в поезде на каких-то знакомых. Ей хотелось посидеть одной, думая о Джимми.
Только оказавшись перед воротами тюрьмы, Кэти вдруг осенило: «Ведь я не знаю, что делать!» Мысль поехать в тюрьму настолько овладела ею, что она даже не подумала, что нужно будет делать после. Теперь, стоя перед мрачными тюремными воротами и высокими стенами, она ощутила отчаянный страх. Но сразу же взяла себя в руки и настроилась на борьбу. Она думала, что все окажется легко. Ну мало ли что она думала! Нельзя только поддаваться страху и позволить себя запугать, иначе ничего не выйдет. Она подняла голову и посмотрела на тюремные ворота: «Я не дам себя запугать!.. Я не испугаюсь… не испугаюсь!» — повторяла Кэти.
Пока она так стояла, испепеляя взглядом тюремные ворота, из-за угла показалась пожилая леди в старомодном пальто. Она шла быстро и вряд ли обратила бы внимание на девушку у тюремных ворот, но так как сама она намеревалась в них войти, то посмотрела на нее чуть дольше, чем обычно смотрят на незнакомого встречного.
— Могу ли я чем-нибудь вам помочь? — участливо спросила она. — Извините меня… но вид у вас очень неважный.
Кэти наконец оторвала взгляд от ворот.
— Я просто подумала о том, — медленно произнесла она, — каково им там, по ту сторону ворот. Нам, наверное, этого даже не понять.
Мисс Силвер посмотрела на нее с интересом. Девушку явно что-то сильно угнетало.
— Что вы имеете в виду? — спросила мисс Силвер.
В ее голосе звучали доброта и сочувствие, и это подействовало на Кэти благотворно. Она внезапно почувствовала себя защищенной, словно все опасности отступили.
— Я не знаю, как войти, — вдруг услышала она свой голос. — Я приехала издалека, и я не знаю… не знаю… — она осеклась.
Кэти вопросительно посмотрела на мисс Силвер, а та, в свою очередь, на нее. Она увидела, что девушке было года двадцать два — двадцать три. У нее были темные волосы и серые глаза с очень густыми ресницами. Из-за чего глаза казались темнее. В лице ни кровинки. Она была хорошенькой, хотя, вероятно, в нормальном состоянии выглядела бы приятной и… даже, пожалуй, привлекательной. Но сейчас на лице ее отражались печаль и безнадежность, какое-то страшное несчастье произошло в ее жизни.