Я просто не выдержу, если ты не вернешься.
Твоя любящая Мэг,
Пожалуйста, пошли ответ к Мэри домой. По-моему, будет лучше, если ты положишь письмо в два конверта. Один (внутри) для меня. А другой (снаружи) для Мэри. На случаи, если ты забыла адрес: Мисс Мэри Стеббинс, Элингфорд.
До свидания. Я очень-очень тебя люблю.
Пожалуйста, ну пожалуйста, напиши мне!
Войдя в комнату, Ричард увидел, что Дженни вся в слезах.
— Что случилось, дорогая?
Она дала ему письмо.
— Мэг такая славная, и она действительно меня любит. Что мне делать?
Ричард прочитал письмо и присвистнул.
— Как видно, все уже известно. Дженни, ты должна написать миссис Форбс.
— Я не хочу, — сказала она, взглянув на него блестящими от слез карими глазами.
— Дженни, но ты должна это сделать. Кэролайн скажет тебе то же самое.
— Я не хочу…
— Послушай, Дженни!..
Она повернулась к нему и схватила за руку.
— О Ричард, нет, нет! Я не хочу сообщать им, где я…
Не хочу, чтобы они об этом знали. Мне… мне страшно.
— Милая моя девочка… — он обнял ее, и она, всхлипывая, прильнула к нему.
— Можно я еще раз прочту? — спросил Ричард, когда Дженни немного успокоилась.
— Да-да! Разумеется!
Ричард снова прочитал безыскусное письмо Мэг, но так и не понял, почему оно ее так расстроило.
— Она славная девчушка и очень тебя любит, — сказал он, — и я не понимаю, почему ты так разволновалась?
— Сама не знаю.
— И все-таки странно.
Дженни взяла у него из рук письмо и снова его прочла.
— Ричард… — она вопросительно посмотрела на него.
— Что, дорогая?
— Я правда не знаю, почему оно меня так расстроило.
— Если оно больше тебя не тревожит…
— Нет… не тревожит… Теперь нет. Просто на меня что-то нашло… Я открыла письмо и сначала обрадовалась, что Мэг мне написала. А потом вдруг очень испугалась.
Как будто в письме было что-то скрыто, и, открыв конверт, я будто открыла дверь, чтобы оно оттуда вышло.
Никогда раньше я не испытывала ничего подобного. И это чувство было ужасно сильным. И… очень страшным.
Он внимательно смотрел на нее.
— Сейчас ты уже не боишься?
— Уже не так сильно. Нет, я больше совсем не боюсь, но все-таки писать миссис Форбс я не хочу.
— Ты должна, Дженни! — продолжал настаивать Ричард.
В это время вошла Кэролайн. Они спокойно, без всяких обсуждений позавтракали. После завтрака Ричард сообщил тете:
— Дженни получила письмо от одной из девочек. От Мэг. Она знает, что Дженни здесь.
Кэролайн слегка нахмурилась.
— Тут, конечно, не обошлось без миссис Мерридью.
Все всегда вызнает и тут же садится писать своей кузине в Элингфорд. Все ей докладывает. Вы говорите, письмо от кого-то из девочек?
— Да, — ответила Дженни. — От Мэг.
— Дженни, по-моему, вы обязаны написать миссис Форбс. Разумеется, это нелегко, но на самом деле все сложилось не совсем ловко… — Она замолкла, не закончив фразу.
Дженни посмотрела на нее.
— Да, — сказала она. — Скорее совсем неловко. Так не делают, да?
Дженни отправилась писать письмо. Она долго сидела неподвижно, держа перо наготове, потом все-таки решилась.
Дорогая миссис Форбс!
Я слышала, что сказал вам Мэк в тот вечер, и я той же ночью ушла. После всего услышанного, я конечно не могла оставаться. Я не собиралась слушать. Я сидела на подоконнике за занавеской и думала, что вы только заглянули в классную комнату и сразу же уйдете. Но вы не ушли. После того как я услышала, что вы сказали, я не могла выйти из-за занавески. Полагаю, я должна была так сделать, но мне было стыдно. И в результате я слышала все. Теперь вы понимаете, почему я уехала. Я не могла остаться. Не думаю, что вы захотите теперь меня видеть. Я сейчас у тети Ричарда, мисс Дэйнсворт. Я встретила Ричарда совершенно случайно — остановила его машину, когда вышла из дома, и он привез меня сюда. Это Ричард Элингтон Форбс, он мой дальний родственник. Ричард был в Сомерсет-хаусе в Лондоне. Там он сделал для меня копию брачного свидетельства моих родителей.
Кончив писать, она вложила письмо в конверт, написала адрес и приклеила марку. Прежде чем его запечатать, Дженни пошла на кухню показать письмо Кэролайн и Ричарду.
— Так ли я написала? — спросила она. — Но снова я не смогу написать… правда не смогу.
Кэролайн прочитала письмо, молча поцеловала Дженни и вышла. Дженни осталась с Ричардом и внимательно следила за тем, как он читал.
— Вроде, все, что нужно, написала. Да?
— Да, писать больше нечего, — подтвердил он.
Глава 38
Мисс Силвер приехала в Хэйзлдон. На дознании у нее возникло несколько вопросов, и она почувствовала, что только побывав в Хэйзлдоне, сможет прояснить непонятные ей детали. Она верила тому, что рассказал сам Джимми Моттингли, и остальные версии считала надуманными. Если предположить, что Мириам Ричардсон поднялась, чтобы уйти в семь часов, то уже через несколько минут она должна была появиться на Хэйзддон-Хиис. Джимми Моттингли в это время все еще сидел в гостиной своей матери, вынужденный выслушивать ее беседу со старой миссис Марсден. Он покинул их то ли в шесть десять, то ли в шесть тридцать. Одолеть расстояние до Хэйзлдон-Хииса за три четверти часа было совершенно невозможно. Даже за час туда едва ли доберешься. Согласно свидетельству миссис Марсден, а это человек посторонний, когда Джимми вышел из дома было примерно десять минут седьмого. Мать Джимми называла половину седьмого, то есть на двадцать минут позднее. Учитывая заявление Джимми, что их часы часто барахлят, свидетельству миссис Моттингли вряд ли можно всецело доверять. Итак, если Джимми действительно уехал в десять минут седьмого и ехал очень быстро, на месте убийства он мог оказаться, скажем, в семь десять, то есть спустя десять минут после того, как Мириам вышла из дома мисс Дэйнсворт. Мисс Силвер решила, что надо бы выяснить, не обратил ли внимание кто-нибудь в Хэйзлдоне на появление машины Джимми. Может быть, кто-то даже заметил время. Все это, конечно, очень бы пригодилось для расследования.
Мисс Силвер зашла в лавку миссис Дин и с радостью отметила, что там много посетителей, а значит, удастся что-то разузнать. Уже первые слова, которые удалось уловить, касались интересующей ее темы. Она тихонько стояла в уголке, придирчиво разглядывая несколько помятые лакричные леденцы, надеясь, что ее интерес к леденцам никому не покажется неестественным. , — Этот Джимми Моттингли, — говорила белокурая молодая женщина, — вроде, чем-то похож на моего брата Билла, а Билл и мухи пальцем не тронет!
— Ну, этого я не знаю, — перебила ее женщина постарше.
— Чего это вы не знаете, миссис Уилсон? — молодая женщина так и зарделась румянцем. У нее был прекрасный цвет лица. — Уж не хотите ли вы сказать, что наш Билл способен на такое?! Потому что, если вы…
— Да ничего я не хочу сказать, дорогуша. Успокойтесь. И нечего вам краснеть… И я вообще прежде всего хочу получить четверть фунта чаю и баночку желе из смородины. В этом году моя черная смородина никуда не годится. Видно, придется вырезать все кусты. Хотя может, пока не стоит. Я с самого детства их помню, и никогда с ними ничего не случалось. А теперь они дают какие-то не правильные крупные почки, про которые все говорят.