— Дики неплохой мальчик… в самом деле неплохой…
Ох, как вы думаете? Если бы я сказала судье, что Дики хороший мальчик, он не был бы к нему слишком строг?
— Миссис Прэтт! — решительно ответила мисс Силвер. — Судья не собирается быть строгим к Дики. Об этом не может быть и речи. Дики только даст показания, вы и сами это знаете. Судят ведь не его.
— И я всегда внушала ему, что нужно быть вежливым, — продолжала всхлипывать миссис Прэтт, — и я никогда не думала, что дойдет до такого.
— Миссис Прэтт, если вы сейчас же не возьмете себя в руки, вам придется уйти. Ничего с вашим Дики не случится, поверьте. И учтите: если вы не будете сидеть спокойно, вам прикажут покинуть зал. Пожалуйста, соберитесь.
Но миссис Прэтт все равно продолжала плакать, правда уже молча. Между тем зал суда стал заполняться. На скамье подсудимых появился Джимми Моттингли; вошли судьи: двое мужчин и женщина. Миссис Прэтт подняла голову и стала проявлять некоторый интерес к происходящему.
Мисс Силвер посмотрела на Джимми и улыбнулась. Он держался молодцом, и она рада была это видеть. В зале присутствовали и отец и мать Джимми. Мисс Силвер, ни разу не видевшая миссис Моттингли, присмотрелась к ней.
Это была крупная светловолосая женщина, она старалась не выдавать своих чувств, но руки, лежавшие на коленях, были сжаты.
Слова Джимми «Не виновен» прозвучали четко и ясно.
Он посмотрел в зал и увидел Кэти Лингборн. Это его подбодрило. Взгляд Кэти был полон доверия и преданности.
Рядом с ней сидел ее брат Лэн. После тюрьмы было очень приятно видеть свободных людей. Раньше он не умел ценить свободу. Но теперь научился.
Послышался звучный голос судьи — сэра Джеймса Когхилла.
— В ходе расследования этого криминального дела поступили сведения, которые вызвали изменения обычной судебной процедуры. Защитник подсудимого приглашает своего первого свидетеля. Вызовите Ричарда Прэтта!
Последовала пауза, а затем появился Дики Прэтт в сопровождении огромного полицейского. Дики был вполне спокоен и выглядел прекрасно: на нем был его лучший костюм, причесанные волосы сверкали, синие глаза доверчиво взирали на судей. С подобающим достоинством он произнес слова присяги. Миссис Прэтт, выйдя наконец из своей меланхолии, с гордостью смотрела на сына. Он превосходно провел этот короткий спектакль.
Мистер Карисбрук поднялся из-за своего стола, стоявшего посреди зала.
— Ваше имя Ричард Прэтт? — начал он.
— Да, сэр.
— И… сколько вам лет?
— Одиннадцать с половиной, сэр.
— Вы помните события, происходившие с вами в субботу, тридцатого сентября?
— О да, сэр.
— Опишите, что случилось с вами в тот вечер, когда уже стемнело.
— Я шел по дороге мимо дома мисс Дэйнсворт, и когда немного уже отошел, меня остановил джентльмен.
— Он шел пешком или ехал на машине?
— Он шел пешком, сэр, но впереди на дороге стояла машина, из которой он вышел. Этот джентльмен сказал:
«Эй, парень! Хочешь заработать полкроны?» Я ответил, что да, хочу. Тогда он сказал, что у него есть записка, которую надо отнести в дом мисс Дэйнсворт, и спросил, знаю ли я этот дом. Я сказал, что знаю. Тогда он сказал, что записка для молодой леди, которая живет в доме мисс Дэйнсворт.
А потом пошел вверх по дороге к пустоши, где стояла его машина.
— А что сделали вы?
— Мне стало интересно, что он будет делать. Было темно, и я пошел за ним.
— Вы его догнали?
Дики покачал головой.
— Нет, сэр. Я и не пытался. Я хотел посмотреть, куда он пойдет. Я его раньше не видел, ну и подумал, а чего это он тут бродит-то, ну и пошел следом.
— Что происходило потом?
— Он пошел по дороге туда, где стояла его машина.
Сэр Джеймс наклонился вперед.
— А где она стояла? За тем местом, где было обнаружено тело убитой?
Дики кивнул.
— Совершенно верно, сэр. В пятидесяти ярдах от того места.
— Откуда вам это известно?
— Потому что… ну, понимаете, я измерил шагами.
— Измерили шагами. Зачем?
— О, не тогда! Тогда я ничего не измерял. Я вернулся туда на следующее утро. Убийство уже произошло.
— А почему вы уверены, что нашли именно то место, где стояла машина?
— На дороге было масляное пятно, сэр.
Сэр Джеймс снова откинулся на спинку кресла, и допрос продолжался.
— Итак, Ричард, вы пошли по дороге и увидел", как джентльмен сел в машину. Верно?
— Да, сэр. И я подкрался к машине сзади так, что он меня не видел.
— Откуда вы знаете, что он вас не видел?
В синих глазах появилось мечтательное выражение, отчего они стали еще красивее.
— Я решил поиграть с ним в индейцев, сэр.
— В индейцев? Это как?
— Это такая игра, в которую мы часто играем, сэр.
У меня хорошо получается, сэр. Нужно подобраться к какому-нибудь месту так, чтобы никто не заметил. Днем это трудно, ну а ночью — легче легкого. Я обошел машину сзади и увидел, что из багажника что-то свисает, какая-то тряпка, и она закрывает номер машины.
— Вы в этом уверены? Помните! Вы под присягой.
Синие глаза глянули на него с упреком.
— Помню, как сейчас.
— И что вы стали делать?
— Я приподнял тряпку, только сначала зажег спичку, у меня был с собой коробок. Ну я и посветил на номер.
Дики тут же отчеканил опознавательные буквы графства и номер машины Мэка.
— Вы уверены, что не ошиблись? Напоминаю, что вы под присягой.
— Я вполне уверен, сэр.
— А потом?
— Потом я сыграл с ним в игру «копы и индейцы».
Человек в машине был коп, а я индеец.
— Продолжайте.
Дики явно колебался. Было еще кое-что, о чем он никому не рассказывал. От одной мысли об этом ему делалось не по себе, даже когда он просто вспоминал об этом. Да, жутко тогда было, так жутко, что и говорить не хотелось.
Голос его стал напряженным.
— Он там в машине надевал усы…
Его слова произвели ошеломляющее действие на публику. Дики, видя, какую сенсацию вызвало его сообщение, немного приободрился.
— Он надевал усы? — переспросил мистер Карисбрук.
— Да, сэр.
— Давайте уточним. Вы хотите сказать, что у человека в машине были фальшивые усы?
— Да, сэр. Они были большие и густые.
— И вы абсолютно в этом уверены?
— Да, сэр. Он зажег в машине свет и смотрел в зеркало, и потом поправил их, чтобы они не были кривыми.
Не знаю почему, только я здорово испугался, у меня по спине поползли мурашки, и я убежал.
— А потом вы доставили записку?
Дики заметно пал духом.
— Н-нет, — сказал он и сосредоточенно зашаркал носком ботинка.
— Почему?
Дики снова заколебался. Надо было сказать, что он просто забыл про нее — и это было бы «правдой, только правдой и ничего кроме правды», но Дики по опыту знал, что взрослые меньше всего верят самой настоящей правде.
Однако поддавшись порыву добродетели решил ничего не придумывать, а если они ему не поверят, это уже их дело, и он тут ни при чем.
Он поднял голову, устремил взгляд своих синих глаз на мистера Карисбрука и сказал:
— Извините, сэр. Я совсем про нее забыл.
— То есть как это — забыл?
— Видите ли, я повстречал Стаффи Креддока и Роджера Бартона, а они задумали одно хорошее дело… Я должен и про это рассказать, сэр?
— Думаю, так будет лучше! — сказал мистер Карисбрук, совсем нестрого.
Дики совсем приободрился.
— Они сказали, что в пруду около ограды мистера Фулбрука утонуло колесо. И если бы мы смогли его вытащить… — голос Дики стал более тихим.
— Итак, если вы смогли бы его вытащить?..
Тут голос Дики стал совсем тихим и несчастным.
— Они сказали, что если бы мы могли его вытащить, то нарвали бы яблок в саду мистера Фулбрука.
— Понятно! — явно развеселившись воскликнул мистер Карисбрук. — Ну и как, вытащили колесо?
— Нет, сэр. Было уже поздно, а мы насквозь промокли, так что пришлось разойтись по домам. И моя мать взяла мокрую одежду и повесила сушить, а я лег спать.
— Когда же вы вспомнили про записку?
— Только на следующий день, сэр.