Мы хулиганили.
Ярко светило солнце, теплый ветер играл опавшими листьями на дорожках большого парка. Я сидела рядом с Алирией в маленьком, только на двоих, никому не видимом планетолете. Перед нами, на сцене летнего театра, стоял пузатый священник, проповедовавший примерно тремстам женщинам. Которые, очевидно, принадлежали разным сословиям, ибо кто-то из них был одет бедно, кто-то достойно, а кто-то очень богато. Священник брызгал слюнями и часто повторял: «Вы должны быть счастливы, что можете служить мужчинам, у которых есть душа. Помните, женщины и другие существа не имеют души. Душу имеют только мужчины!!!» Я уже перестала удивляться храмовникам Шевра, толковавшим Писания Хелы и Аная в соответствии со своими низменными желаниями и тупостью. Поэтому после очередной глупости: «Женщины не способны понять Бога! Только забыв обо всем и только удовлетворяя прихоти мужа, она может получить милость Аная!» - выпустила из сферы иллюзию. Над сценой появилась большая фигура Хелы, а ветер и магия понесли Ее весть:
Женщина, ты прекрасна!
Свет звезд в твоих очах мерцает,
В них тайны мироздания живут.
И жизнь, и смерть тебя не впечатляют,
Тебя Любовь к Нему (Анаю) вдохновляет.
К Нему лишь мысли и желания влекут.
Твоя краса достойна рая, а качества - божественной любви.
Ты сказка, сладость, нега неземная.
Чарующий ты флейты зов в ночи.
Общественная проповедь замерла. Священник стал оглядываться, ища того, кто его прервал. Следуя знакам помощников, обернулся. Толстое лицо изумленно вытянулось, рот открылся. А волшебство Алирии разносилось ветром по парку и большей части столицы Шевра, а также снимками по магосети.
Расцветший лотос, очарование и нежность.
Мечта свершений, радости надежд.
Ветра космические, тайны звезд, удача, фруктовый сад и ласковый рассвет.
Все это ты, божественная и земная, искрящаяся россыпью любви.
Творец Вселенной подтверждает:
«Чудесна и прекрасна ты!»
- Ты, ты ч... то, что несешь? Ты еретичка! Замолчи! - Священник бегал по сцене, пытаясь допрыгнуть до фигуры Хелы и ударить Ее. Через несколько минут к нему присоединились другие храмовники. Вся эта компания бегала, вопила, призывала арестовать еретичку, которая искажает Писания.
Алария смотрела и печально улыбалась. А потом тихо произнесла:
- Милые мои, заблудшие. Как же больно наблюдать ваше падение. Но моя любовь спасет вас, ибо любовь матери безмерна.
Заметив мой понимающий взгляд, богиня продолжила:
- Этот священник когда-то был чудесным, искренним ребенком - сыном моей жрицы. Ее убили храмовники. А мальчика превратили в фанатика, хама от религии. У которого отсутствует уважение к себе и осознание себя. Все его поведение буквально кричит: «Люди! У меня эмоциональный голод, я не уверен в себе, ибо на моих глазах убили мать. И чтобы принять себя, поверить в себя и свою силу, я навязываю вам свое мнение!»
Женщины, пришедшие на обязательную проповедь, сначала в изумлении смотрели на сцену. А потом начали смеяться. Ибо, наоскорбляв Саму Верховную Богиню процветания, храмовник тут же получил возмездие. Теперь он и его помощники пытались сбежать, но невидимый барьер не позволял этого сделать. Он окружил сцену, и под хохот женщин священник и его подпевалы прыгали через аппаратуру, стулья, столы, пытаясь убежать от огненных шаров, поджаривающих их ягодицы. Наконец, барьер исчез. А на сцене животом вниз остались лежать работники Храма, ранее с усердием проповедовавшие ничтожность женщин и других высокоразумных.
А над парком и столицей неслись, звенели слова Хелы - Богини счастья, любви и процветания. Неслись и звенели над телами священнослужителей, пропахшими трупами, алкоголем и другими грехами, с плачущими и негодующими лицами. Звенели над рядами скамеек, на которых сидели женщины с уже расправленными плечами. Неслись над магистралями, между высоток, убегая через поля и леса к другим городам. Звенели в магосети, давая людям надежду, что в их жизни еще возможна радость.
Ты - женщина! Богиня и краса!
Твое величие непостижимо.
У ног твоих - твердыня не одна.
Твои достоинства неисчислимы!
Планетолет мгновенно перемещался из города в город. Над окраиной одного из них богиня изумленно застыла, а потом перенесла нас в дом среднего достатка, в котором, как оказалось, умирал чудесный мужчина. Ибо только по такому могла искренне страдать женщина Шевра. Невидимые физическому зрению мы появились в супружеской спальне. На кровати, почти иссохший, лежал высокий мужчина. Его тонкую руку держала невероятно красивая женщина средних лет. От ее чувства отчаяния и безысходности хотелось рыдать. А женщина стенала: