*Церковь Святой Марии Альдермари — считается старейшей церковью Лондона. Достоверно неизвестно, почему она так названа. В этой церкви венчался известный английский поэт Джон Мильтон.
*Incroyable (фр.) — потрясающе.
*Георг II — король Англии и Ирландии с 1727 года по 1760 год.
*Викторианский тратур имел несколько стадий и длился по-разному в зависимости от степени родства умершего. Так, например, вдове полагалось носить траур не меньше года. При приближении срока окончания траура разрешалось носить одежду серых или лиловых оттенков с минимумом украшений, так называемый полутраур.
________________________
Дорогие читателия, сегодня, 14 января, Элинор исполнилось бы 174 года :D. Хотя фактически ей всего год, потому что именно в этот день, год назад, в голове моей появился этот персонаж и возникла ее история. Не знаю, почему я так хорошо запомнила эту дату, но именно поэтому решила сделать ее днем рождения Элинор и в самом романе.
А это значит, что уже год как я живу этой историей и этими персонажами, которые стали мне как родные. Сколько раз я твердила, что книга близится к своему логическому завершению и сколько раз история, вопреки моим ожиданиям, обрастала всё новыми подробностями, так что мне постоянно приходится добавлять к первоначальной задумке детали. Хочется описать всё очень подробно и обстоятельно. Жаль, времени не всегда хватает.
Не знаю точно, сколько времени мне потребуется, чтобы закончить эту историю, но постараюсь сделать это оперативнее, несмотря на мое явное нежелание расставаться с персонажами.
Так что — с днем рождения, Элинор! ^_^
P.S. Простите за это послесловие, но не могла же я сделать эту памятную дату прочто очередной датой выхода новой главы?
Глава XXXII
На следующий же день мне пришлось снова возиться с саквояжами, на этот раз, чтобы уложить всё необходимое для свадебного путешествия. Мы отправлялись на неделю в Бат, что совсем меня не радовало, так как покидать пределов холодного Лондона я вовсе не желала. Кроме того, это поездка может стать серьезным препятствием на пути улаживания формальностей с выкупом из залога дома, с чем мне обещал помочь Персиваль, так как я в силу своей принадлежности к слабому полу была слаба, помимо прочего, и в юридических тонкостях. Впрочем, спросить совета я смогу и во время поездки, ибо наше путешествие мало походило на приятное уединение двух влюбленных сердец, ибо еще за неделю до свадьбы мистер Шерли поведал мне, что Бат был выбран им не случайно, и его там ждут кое-какие дела, так что видеться мы будем только утром и вечером. И всё же, несмотря на все эти обстоятельства, я тяготилась предстоящей поездкой. Тоска по дому тянущим чувством примостилась внизу живота, и что бы я ни делала, меня тянуло к отцу и тетушке, в наши светлые просторные комнаты, в мамин розарий и в окружающие дом широкие поля. Меня тянуло в лес, где я провела столько приятных часов в уединении и где происходили мои тайные свидания с мистером Дрейком. Наконец, меня тянул тот самый поворот дороги на Хайгарден Парк, мимо которого я всегда проходила, возвращаясь с Бесси из церкви по воскресеньям. Милая моя Баньши, наверное, совсем истоскуется в стойле, а так было бы здорово снова запрячь ее, оседлать и поскакать по окрестностям! Но, увы, бедняжку, скорее всего, придется продать. Содержать конюшню при нынешних папенькиных финансах непозволительная роскошь. Да и зачем ему лошадь, если он всё равно никуда не выезжает?
В дорогу я решила надеть простое коричневое платье, а с собой взять такой же ворох простых и безынтересных нарядов. Мне предстояло несколько часов провести бок о бок с моим новым мужем в трясущемся поезде, а потому я также захватила с собой «Кентерберийские рассказы», чтобы развлечь себя в поездке. Впрочем, вряд ли мне придется прятаться за чтением: Персиваль не походил на человека, предпочитающего праздные разговоры, дабы убить время.
Вскоре я убедилась в этом воочию. Как только мы сели в купе второго класса, мой супруг, не говоря мне ни слова, достал газету, шумно раскрыл ее и, отгородившись таким образом от всего остального мира, молчал всю дорогу. Он не поменял положения и не оторвался от газеты, даже когда мы тронулись. Я последовала его примеру, раскрыв свою любимую книгу прямо посередине. Какой толк читать ее сначала, если я помню каждое слово практически наизусть?
На одной из станций, что ближе к Бату, к нам в купе подсели дама в возрасте с мальчиком лет десяти. Дама постоянно поглядывала на нас с Персивалем, а мальчик скучающе смотрел в окно и отвлекал внимание своей спутницы глупыми вопросами. Интересно, что она думала о нас, замкнувшихся каждый в своем мире? Наверняка она поняла, что мы муж и жена по кольцам, блестевшим на наших пальцах, но догадывалась ли, что брак наш фиктивен? Всю дорогу она то и дело бросала в нашу сторону любопытные взгляды, а когда поезд наконец остановился на вокзале в Бате, и Персиваль свернул свою злосчастную газету и достал наши саквояжи, а потом таким обыденным и скучающим тоном произнес мне: «Идемте, моя дорогая, мы на месте. Давайте я помогу вам», — она с таким ужасом посмотрела на нас, словно мы только что на ее глазах убили младенца. А может, она совсем не догадалась, что мы муж и жена, и теперь была поражена холодностью, которая царила между нами, ведь всю дорогу мы ни слова друг другу не сказали и вели себя как чужие друг другу люди? Мне никогда этого не узнать, ведь больше я эту даму и ребенка никогда не видела и забыла об их существовании тотчас же, как вышла из вагона.