— Эстер! — возмущенным шепотом произнесла миссис Хэйл, явно недовольная ходом мыслей дочери.
— Я вынужден согласиться с мисс Хэйл, — внезапно для всех произнес мистер Дрейк. — Ошибка нашего общества в том, что оно не хочет дать женщине такое же количество свобод и прав, которыми обладают мужчины.
Все в удивлении уставились на него. Мистер Карстрак даже перестал жевать. Воцарилось молчание. Высказываемые мысли явно опережали свое время и не подходили для провинциального ужина в кругу консервативных людей. Одна Эстер казалась довольной и взирала на мистера Дрейка чуть ли не обожанием. Сердце мое больно кольнуло, когда мистер Дрейк в ответ на ее взгляд адресовал ей теплую заговорщицкую улыбку, словно они оба состояли в особом клубе новаторских взглядов, доступ к которому всем остальным за этим столом был закрыт.
Сама я не совсем разделяла точку зрения Эстер и не стала бы так категорично рассуждать. Общество устроено именно так, а не иначе, потому что только мужчины построили его. Я никогда не чувствовала, что у меня недостает свобод или что папенька относится ко мне, словно к комнатной собачке. Я не испытывала никакого желания курить сигары, как делают мужчины, и вести с ними разговоры о политике, экономике и войнах. Я также не испытывала желания убивать кого-либо, пусть и во имя защиты отечества. Меня полностью устраивала моя роль женщины, и полностью устраивало отношение общества ко мне как к женщине. Я не понимала ни мистера Дрейка, ни уж тем более взбалмошную Эстер, слишком смелую и своенравную для своего возраста. Общество в лице мужчин заботится о нас, а что касается крестьян, бедность и нищета многих толкают на нелицеприятные поступки. Я сама не раз видела крестьянских женщин с живописными синяками под глазами, но не думаю, что поголовно все мужчины избивают своих жен. Сколько счастливых крестьянских семей мы с маменькой встречали, когда оказывали помощь приходу? Счастливых и любящих, несмотря на заметную бедность.
Остаток ужина прошел за невинными темами, однако в общении чувствовалась некая натянутость и неловкость. Даже маменька, которую обычно ничто не в силах было смутить, молчала больше обычного. В конце концов, мистер Дрейк предложил развеять тоску и показать нам весь дом и прилегающий к нему сад. Все охотно согласились, и мы встали из-за стола, радуясь возможности вновь двигаться.
Признаюсь, комнаты, которые мистер Дрейк обставлял более по своему вкусу и разумению выглядели уютнее и гармоничнее, чем те, которые он обставлял, следуя советам маменьки. Тем не менее, все гости, исключая миссис Уитмор, охали и ахали, расхваливая всевозможные диковинные вещицы, расставленные по всему дому. Чего тут только не было! Китайские фарфоровые вазы, расписанные столь искусно, что дух захватывало, великолепные персидские и индийские ковры ручной работы, по которым мне было жалко ступать. Бронзовые статуэтки прямиком с солнечных берегов Испании, экзотические африканские маски и миниатюрные тотемы. Были тут и вещицы, привезенные, по словам мистера Дрейка, с Нового Света. Но более всего меня впечатлила библиотека, в которой было столько различных книг, написанных на разных языках и в разное время, что я пожелала бы остаться в этой комнате навсегда. Если бы, конечно, мне для этого не пришлось становиться миссис Дрейк.
Я заметила множество книг на латыни на богословскую тематику, что показалось мне несколько неожиданным, учитывая явную неприязнь мистера Дрейка ко всему духовенству. Множество научных трудов в совершеннейшем беспорядке соседствовали с художественной литературой. Были тут даже французские фривольные романы, что наверняка привело Эстер в полнейший восторг. И правда, стоило мне только об этом подумать, как ее тоненькая миниатюрная фигура появилась передо мной. Обворожительная дерзкая улыбка на ее губах соседствовала с по-детски восхищенным взглядом.
— Поль де Кок! — пошептала Эстер как можно тише, чтобы ее слова не долетели ни до кого более. — Эжен Сю! Жорж Санд! C'est incroyable! (фр. Потрясающе!)
Маменька строго-настрого запрещала читать мне подобные книги и даже прикасаться к ним. Меня, правда, и никогда не тянуло, несмотря на запрет. Я плохо знала французский, едва говорила на нем и довольно посредственно читала, так что при всем желании я, наверное, не поняла бы и половины из того, о чем эти романы. Впрочем, маменька мне доступно объяснила, о чем они: «Сплошной разврат и бесстыдство! — говорила она. — Порядочная леди никогда не опустится до чтения подобной… с позволения сказать, литературы». Эстер, впрочем, никакие запреты не помеха, если они и были. Миссис Хэйл смотрела сквозь пальцы на любые увлечения своих детей, были ли они безобидными или запретными.