— Ничего, просто впервые вижу, чтобы девушка давала столь необычное имя своей лошади. Вы знаете, обычно ведь кобылам дают более тривиальные имена.
— Думаю, Баньши тоже достаточно тривиальное имя для кобылы, — смущенно проговорила я.
— Может быть, для вас так и есть. — Он замолчал на несколько мгновений. — Впрочем, знаете, я не удивлен, что вы дали своей кобыле такое мрачное имя. А как вы назовете свою болонку? Моргана**?
Я прыснула со смеху, прикрыв уголок губ рукой. Впервые я смеялась в обществе незнакомца, почти не заботясь о том, как звучит мой голос. Мистера Дрейка, должно быть, заразило мое веселье, потому что он подхватил мой смех.
— Почему вы смеетесь? — спросил он.
— Простите, просто это очень необычная кличка для болонки. И, кроме того, с чего вы взяли, что я хочу болонку?
— У вашей матушки есть болонка. Почему бы и вам не завести? Кроме того, замужние женщины любят тискать комнатных собачек. А вам, уверен, не долго осталось ходить в девицах.
Я заметно помрачнела, и это не укрылось от взора мистера Дрейка. Он как-то странно затих, и улыбка сошла с его лица так же легко, как прежде — легла. Совершенно очевидно, что его реплика не носила в себе никакого подтекста, он сказал это просто так, потому что к слову пришлось. Совершенно невинная фраза, брошенная ради шутки. Откуда было мистеру Дрейку знать, что я так измучена этой темой, что единственное ее упоминание способно омрачить мое настроение? И откуда ему было знать, что мои родители рассматривают в качестве жениха именно его?
— Простите, я был бестактен. Для вас это неприятная тема?
— Нет, просто… — Я так и не нашла, что сказать.
Мистер Дрейк, однако, глубокомысленно хмыкнул. Должно быть, он решил, что мне недавно разбили сердце. Что ж, пусть именно так и думает. Я решила потворствовать ему в его заблуждениях относительно занятости моего сердца, и мрачно уставилась под ноги, будто душу мою терзало огромное страдание.
Но вот наконец показалась крыша нашего дома, и я решила, что моей фальшивой печали пришла пора раствориться в воздухе. Мистер Дрейк и я препоручили Баньши заботам конюха и попросили дворецкого доложить о визите, а затем вошли внутрь.
*Баньши — в ирландской мифологии дух или призрак женщины, издающей пронзительные вопли.
**Моргана — персонаж легенд о Короле Артуре, по разным преданиям его любовница и единоутробная сестра.
Глава III
В тот день больше я мистера Дрейка не видела. Когда спустилась к ужину, оказалось, что он давно ушел. Не могу сказать, что почувствовала в связи с этим событием разочарование, но улыбка, прежде блуждающая на моих губах, исчезла, будто по мановению волшебной палочки.
В столовой меня также встретили чем-то озабоченные и недовольные лица. Даже всегда улыбающийся папенька о чем-то серьезно задумался, как будто решал в голове сложный вопрос. На маменьке, редко когда улыбающейся, если рядом, конечно, не ходят молодые джентльмены, буквально лица не было. Тетушка молча смотрела в тарелку, хотя обычно у нее всегда был припрятан для меня добрый приветливый взгляд. Я села на свое место и внезапно почувствовала, словно на меня навалилась огромная тяжесть. Никто из домашних не смотрел на меня, но я всё равно ощущала, будто причина их дурного настроения я и только я. Неужели снова злятся относительно моего утреннего бегства в леса?
Я принялась за еду, хотя кусок не лез мне в горло. Обычно наш ужин сопровождался красочными рассказами папеньки или рассуждениями о нравах современной молодежи из уст маменьки, но никто из них не разговаривал и почти не притрагивался к пище. Тетушка, единственная, чей аппетит не могло испортить ничего в целом мире, с удовольствием уплетала жаркое, но и она выглядела значительно более поникшей, чем обычно. Я не могла взять в толк, что случилось, но спрашивать напрямик мне не хватало смелости.
Я пробовала справиться с порцией в своей тарелке, но каждый кусок буквально вставал мне поперек горла. В конце концов, я решила, что нет смысла себя мучить, отодвинула тарелку в сторону и решительно встала.
— Прошу меня простить, у меня совсем нет аппетита.
Все три пары глаз тут же впились в меня, подобно острым иглам. Я едва не вздрогнула от этого полного холода и, как мне показалось, презрения взгляда. Чудилось, будто на меня смотрят не три отдельных человека разом, а одно огромное существо с шестью глазами и диким желанием меня уничтожить.