—Я так понимаю, это вы так собрались перейти к главному? К деньгам?
Вячеслав Павлович мягко улыбнулся.
—Ну, молодой человек, раз вы сами заговорили. У нас есть способы в разы сократить время приступов и, в целом, сделать так, чтобы ваша прекрасная мама почти все время пребывала в себе и в спокойном состоянии. Эмоции и кошмары, знаете ли, плохо влияют на общее самочувствие. Но конкретно в русле электронедостаточности это все прямого вреда не несет, так что идет по дополнительной цене.
—И по какой же?
Услышав цену я самыми грязными словами вспомнил лицемерные клятвы Гиппократу и изуверов-врачей, лицемерно эти клятвы приносящих. Про себя материл, конечно - не хватало еще быть выставленным отсюда охраной. Нет, конечно, сумма была многократно меньше той, что требовалась за основное лечение. На порядки. Но в ситуации, когда денег моих буквально хватает только на еду и элементарную бытовуху, любые расходы режут как нож.
Но затем я вспомнил слова матери. Недели. Часы беспамятства субъективно равны для нее неделям мучений. Бред или не бред, а страдает она по-настоящему.
К тому же, на краю сознания, куда я очень не хотел заглядывать, скользили мысли о том, что слова матери - не бред. И что жуткое чувство, испытанное мной в палате, исходило совсем не от нее, а откуда-то еще. Но пока я отбросил это в дальний ящик. Помочь матери необходимо. Но как?..
Похоже, все мои метания прекрасно читались на лице, потому что наливший мне черного чаю из китайского глиняного чайничка Вячеслав Палыч понимающе улыбнулся и произнес:
—Ну, молодой человек. Не стоит так убиваться. Я понимаю вас и уж точно понимаю, как себя ощущает ваша матушка. Она ведь далеко не первый и не единственный наш пациент с такими симптомами. Увы, помочь я вам ничем не могу. Разве что вот… - он протянул мне какую-то визитку. —Можете обратиться к этим ребятам. Небольшая конторка, буквально четыре замечательных человека при деньгах, они часто помогают людям, попавшим в… неловкие жизненные ситуации. Ну и в крайнем случае - ведь эти симптомы не угрожают жизни вашей дорогой маменьки, не так ли? Я все понимаю, каждый живет по своим средствам…
Я встал с кресла, медленно взял протянутый круглым человечком, внешне так и излучающим добродушие и сострадание, пластиковый прямоугольник.
—Спасибо, доктор. Я пойду, подумаю. Чай у вас замечательный. Всего вам хорошего.
Развернувшись на каблуках туфель покинул этот обволакивающий кабинет, так и чувствуя спиной мягкий и, разумеется, все понимающий взгляд милого доктора. Помыться - мне нужно срочно помыться.
Чаю я даже не пригубил.
Не обращая внимания на прыснувших в стороны медсестер, о чем-то весело болтающих у двери маминой палаты, я широким мерным шагом прошел по запутанным коридорам к выходу из здания - на память я никогда не жаловался, так что сумел сориентироваться без подсказок. Больничный КПП проводил меня мертвенно-равнодушным взглядом охранника в черной униформе.
Игривое сентябрьское солнышко резало глаза, отвратительной рябью рассыпаясь в мелких лужицах на асфальте. Куда бы я не пытался смотреть - всюду эти слепящие блики. В итоге я стал смотреть под ноги.
До дома я доехал почти в беспамятстве. Одно в этом было хорошо - я почти не улавливал эманации, исходящие от окружающих. Механически выбрался из смердящего потом и свалкой автобуса, отправился к дому. Прячущийся от бликов солнца взгляд мазнул по старой доске объявлений у остановке.
«ВНИМАНИЕ!!! Разыскивается ребенок. Лена Паршина, 12 лет…». Пропала три дня назад, описание и фото прилагается. Фото показалось отдаленно знакомым. Да и пофигу. Взять пива и домой.
Лампы в сетевом магазине резали глаза не хуже солнца, опустил взгляд. Заметил старые порезы в области вен на руках привычной уже за последнее время работницы магазина. Так, мне нужна не она, мне нужна автокасса. Пиво, выхода, привычный двор дома.
Наступил на что-то, хрустнуло. Осколки камер… Теперь и над моим подъездом поразбивали. Глянул-таки по сторонам. Не только - по всему двору куски валяются, а стены испачканы листовками.
Уже оказавшись в привычной полутьме комнаты, открыв холодную банку и развалившись на привычно скрипнувшем стуле, я, начав приходить в себя, вспомнил про визитку от этого… Вячеслава Палыча. Достал - о, а я ее всю смял, пока шел. И не заметил даже. На белой визитке красовалась надпись: