—В общем, предлагаю договор. Если я сумею погасить основной долг, без учета процентов, за полгода, то я обязуюсь в дальнейшем погасить все проценты – имеющиеся, и те, которые накапают за эти полгода, и уплатить еще одну сумму основного кредита сверх того. Если за полгода не успею – вступает в силу заранее написанное на вас завещание, а там классика – разгонка, и дело с концом.
—Тормози, лопух. А че ты нам условия тут ставишь, а? – Пробасил самый здоровый из них, и, видимо, самый тупой.
—Не мороси, Володя. – перебил здорового главный. —Это щас реальная тема, даже выгодней, чем на органы людей разбирать. Через эти игрушки всякие фирмы клинья под энергетиков подбивают, там такие бабки крутятся, мама дорогая! Пацан теоретически реально сможет чето нам отдать. А если нет – мозги окупят его долг троекратно. Мы ни за какие почки с этого лоха столько не стрясем, и даже если капсулу эту отожмем новомодную… Короче все, вот бланк общей формы, давай пиши, че ты нам тут наговорил. Подмахнем документик.
***
«Подмахнули» быстро. Ближайшие два дня я забирал у коллеги матери новую капсулу, на оставшиеся сбережения поставил на свою халупу бронированную дверь и приличную сигнализацию. На второй день – сходил до филиала «МирЭнерго» - отдела «энергетиков», работающего с русскоязычным населением.
И вот, вечером третьего сентября две тысячи восьмидесятого года, я сидел на дешевом стуле, за дешевым столом, попивая дешевое пиво, а всю вторую половину комнаты дешевой квартиры занимала безудержно дорогая капсула. Как же я докатился-то до жизни такой…
Семен Полесский, то есть я, родился в семье преуспевающих ученых. И отец, и мать мои работали в сфере нейроэнергетики. Отца, впрочем, я совсем не помню – он стал жертвой «разгонки», спонтанно случившейся на бракованной модели новой вирт-капсулы, когда мне было всего три года. Меня вырастила мать. Но не в безудержной заботе и любви, называемой еще «гиперопекой», как это часто бывает. В отличии от отца, который был фанатиком чистой науки, витавшим в облаках, она живо интересовалась устройством нашего общества. Потому рано поняла, что все быстро идет к тому, что ты либо встраиваешься в единую энергосистему нового мира и живешь с этим, или оказываешься изгоем на обочине жизни. А еще, она понимала, что однажды, постарев, начнет отставать от прогресса, и будет выброшена и заменена молодыми учеными, а потому о будущем нужно заботиться.
С раннего детства меня адаптировали к вирт-капсулам. В возрасте, в котором по закону еще нельзя погружать в виртуал, меня тайно водили в экспериментальные лаборатории и погружали там. Как только я стал хоть что-то соображать, меня стали приучать к максимально «энергоэффективному» мышлению – то есть, натаскивать на наиболее сложные «игры» для повышения скорости совершения мыслительных операций. Как только появилась успешная область игр с выводом валюты, я начал играть в них. Мать всегда говорила мне: «Нет ничего надежней, чем мировая энергосеть, и ничего востребованней у населения, чем бегство в виртуальную реальность. Разберись в первом, стань хорош во втором, и ты никогда не пропадешь, пока у тебя под рукой есть хоть одна свободная вирт-капсула».
Раньше, выбирая «профессию, которая всегда пригодится», становились парикмахерами, или врачами. Я стал профессиональным игроком. Но увы, новые возможности принесли с собой новые болезни.
Электронедостаточность мозга – болезнь крайне редкая. Даже у тех, кто всю жизнь взаимодействует с непроверенными до конца энергосистемами, как, например, тестировщики капсул, она случается у одного на миллион. Увы, моя мать оказалась той самой «единицей». В мозгу просто постепенно замедляются мыслительные процессы, затем разрушаются нейронные связи, и человек постепенно угасает. К счастью, постоянные обследования помогли обнаружить болезнь на ранней стадии – однако, бесплатная медицина давным-давно осталась в сказках из прошлого. Лечение каждого случая столь редкой болезни индивидуально – и всех наших сбережений, всех моих заработков, и даже денег с продажи моей капсулы не хватило на лечение. Банки, очевидно, отказались давать кредит двадцатилетнему безработному без образования – какая разница, какие там артефакты в какой игре я добыл и могу продать. И тогда пришлось опуститься на самое дно.