Более того, эти трое ясно дали понять, что при всем уважении, но поблажек не будет. Как и не будет их в реальном бою. Поэтому не можешь бить врагов магией — учись ремеслу воина и рази противника сталью.
И Мозес учился. Огребал по башке, позорно проигрывал, дробил копчик о землю, но учился. Стиснув зубы, он с упорством отпетого мазохиста выходил на арену, чем вызывал одобрительный взгляд со стороны генерала и даже легкий намек на улыбку. Разумеется, рыцарь смерти никому этого не показывал, однако у меня начало складываться стойкое ощущение, что он издевался над монахом не просто так. А будто бы его к чему-то готовил. Пытался отыскать в толстом увальне адамантиевый стержень, дабы затем выковать из него нечто удобоваримое.
Хотя, быть может, игв просто любил глумиться над жирными и никакого тайного умысла здесь нет. Или же он пытался подстроить каждого из нас под себя, чтобы наше общество раздражало его все меньше и меньше. Ведь кто смертельно устал и опечален поражением, тот мало болтает.
Размышляя над этим, я прислонился затылком к шершавому камню и принялся наблюдать за коллегами по несчастью.
Илай против дэтлока, Глас против бодака и Герман против вампира.
Первый явно побеждал, доминируя за счет некромантских способностей. Второй носился кругами словно испуганный кролик и никак не мог выудить из кармана застрявшую «неваляшку». Третий отчаянно пытался попасть по едва различимому силуэту.
К слову, мы тренировались на усыпанной песком площадке вблизи зиккурата. За высокой и толстой оградой, полностью скрывающей внутренний двор от посторонних глаз и гарантирующей нам приватную обстановку.
Несколько дней назад Гундахар не поленился и, одолжив две сотни орков, возвел вокруг локального царства мертвых настоящую крепостную стену. Да еще и увитую колючей проволокой, ядовитым плющом и защитными чарами. Всё, лишь бы любопытные дети не взбирались наверх и не наблюдали за тем, чем занят на досуге их несравненный кумир. Как и не пытались бросить в него что-нибудь тяжелое или вонючее, дабы привлечь внимание.
Да. В своих устремлениях мелкие проказники отрицали любые компромиссы и не гнушались идти на крайние меры. Что даже меня иногда удивляло.
«И куда только смотрят их родители?» — думал я каждый раз, когда слышал на улицах обсуждение очередного хитрого плана, как выкурить генерала из зиккурата. Поджечь, затопить, обмазать стены говном, соорудить катапульту и закидать его владения «бомбами», изготовленными на основе мочи, аммиачной селитры и сырого яйца. Предварительно настоянными, разумеется.
Дикость, конечно. Хотя, с другой стороны, притаившаяся во мне частичка стихиалия отчего-то считала это забавным. И даже рвалась подсказать детям идеи получше. Но нет. Мы — приличные люди. А значит, будем вести себя соответственно. Маники бы оценили подобные шалости, старые игвы — нет.
— Ой! Ой-ой-ой! Нет! Герман, в сторону! Он меня сейчас достанет!!!
Бум!
Очередной глухой удар, и тело шамана вышвыривает на хрен с арены.
Приземлился аккурат возле меня, свалившись на землю в позе «плуга». Нечто похожее на «березку», вот только с носками, опущенными до земли.
— А-а-а… Твою мать…
Тяжело раненный в правое плечо, Эстир сперва приложился к бутылке и лишь затем материализовал ингалятор здоровья. Притом, что по-прежнему лежал кверху задницей.
Интересная расстановка приоритетов.
— Живой? — спросил я.
В ответ шаман горько хмыкнул и вновь перешел на вискарь.
— Знаешь, Влад, говорят, тяжело смотреть на губы, которые не можешь поцеловать. Это всё враки. Гораздо тяжелее не смотреть в глаза бодаку.
Я толкнул его в бок и подтянул к себе, помогая усесться.
— Пожалуй, это самое нелепое сравнение, которое я когда-либо слышал, — ответил я.
— Но вместе с тем, доля правды в этом все-таки есть.
— Ну, пожалуй, ты прав.
Я покосился на Шейда.
Бодак. Очередной чертовски опасный противник. Мертвый танк с иммунитетом к электричеству, яду, страху и любому ментальному воздействию.
Медленно передвигаясь по площадке вслед за жертвой, он стрелял по оппоненту «Волшебным кулаком», если тот не желал подходить, и испускал вокруг себя «Ауру уничтожения», постоянно наносящую небольшой урон за счет некротической энергии, от которой невозможно было ни спрятаться, ни укрыться.
Затянул бой — сдох. Угодил прямо в лапы — тоже сдох. Посмотрел мертвецу в глаза — сдох гарантированно, потому как главной отличительной особенностью данного вида нежити была способность «Иссушающий взгляд», что действовала на живых словно магнит. Манила, пленяла и завораживала своим мистическим желтоватым свечением, отзываясь на периферии сознания чем-то одновременно ужасным и грандиозным. Гипнотизирующим и привлекательным.