— Что? — она выпрямила спину. — Куда?
— Домой. Решу пару вопросов и вернусь, — я легко положил ладонь на ее колено.
— Умеешь ты время выбрать, — она приподнялась с кресла и посмотрела в окно. — Ладно, собирайся, не буду мешать.
— А знаешь, — идея так себе, но она будто сама просилась на язык. — Полетели со мной. Это всего на пару дней.
— Ты, конечно, извини, но как ты себе это представляешь? Ладно, работа пару дней подождет, но что я Артему скажу?
— Девичник, — я подошел ближе и предпринял попытку ее обнять, но выставленные вперед руки остановили меня. — Ты же так обычно отпрашиваешься?
— И что я там делать буду? — она почти согласилась, просто искала повод отказать, в первую очередь для себя.
— Походишь со мной, покажу тебе красоты моей малой родины, — я улыбнулся и отправился к вскипевшему чайнику. — Может, все-таки чаю?
— Да нет, пойду, — она достала телефон, посмотрела на экран и, убрав его обратно, подошла вплотную, положив руки мне на грудь. — И да, обещаю подумать.
— Так-то лучше, — я нагнулся и легко коснулся ее губ. — А то я уже начал переживать, что ты мужа сильнее, чем меня, любишь.
Ее лицо озарила улыбка, и короткий смешок, все так же сверкающий серебром, пронесся по квартире. Как я уже отмечал, мы разговаривали о ее муже крайне редко и, по большей части, в шуточной форме. Она развернулась и, не оглянувшись, вышла из комнаты, вновь оставив меня одного.
Остаток дня я посвятил сбору вещей и решению вопросов, не терпевших отлагательств до конца поездки, и уже к десяти вечера, учитывая ранний подъем, силы окончательно покинули меня.
3. Завод
Во сне передо мной вновь возник образ безликого великана, только в этот раз он тянул в мою сторону массивные руки с взбухшими венами. Как только длинные когти, торчащие из темных пальцев, коснулись плеча, я открыл глаза. Переведя дух, я повернул голову вбок и взглянул на часы. Половина четвертого. Рано, можно спать. Включив прикроватный светильник, я отвернулся от него и через несколько минут вновь провалился в забытье.
Хуже утреннего подъема только сам факт существования утра понедельника. Голова неприятно гудела, будто нечто давило изнутри. Добираться до работы около двадцати минут, по отношению к которым я лелеял сонные надежды, но жара упорно настаивала на отказе в моих скромных пожеланиях. В общем — день не задался с самого утра. Плюс в нашем цеху один из резервных электрогенераторов приказал долго жить. Весело. По прибытии на территорию цеха я обнаружил: мои пассатижи были бессовестно приватизированы третьим лицом, выяснение личности которого я планировал отложить до лучших времен. Еще веселей. Расположившись напротив генератора, я разложил инструмент на стоящем рядом табурете и принялся методично откручивать болты, держащие корпус.
— Ничего, настоящему электрику индикатор да изоленту главное не забыть, а остальное само пойдет.
— Что, извините? — рядом, немного напугав меня, появился высокий тощий мужчина. Этот редковолосый и чрезмерно навязчивый персонаж средних лет занимал должность старшего смены цеха. — Или опять предпочитаете беседу с самим собой, Дмитрий Анатольевич?
— Да ну что вы, Виктор Константинович, — встав на одно колено, я просунул руку под картер двигателя и с силой потянул крайний в конструкции болт. — Это я с генератором, чтобы не волновался.
— Ну-ну, — он небрежно протянул мне руку, но увидев мои ладони, уже испачканные в масле, шагнул назад. — Доброе утро. Как выходные? Чем занимались?
— Стоило бы сказать, что это не ваше дело, так ведь обидеть боюсь, — повернувшись к собеседнику спиной, я принялся методично вытирать масленые ладони о рабочее полотенце. — А оно нам надо?
— Нет, не надо, — сухо проговорил он, впрочем, тут же лукаво улыбнувшись, добавил. — Но я ведь тоже за вас переживаю. Плохая примета, говорят, — с женами полицейских в парках гулять.
Этот персонаж, походивший на сухостой в очках, решительно начинал мне надоедать, чего он, собственно, и добивался. Ну почему сегодня, Витя, когда мне нужно отпроситься у начальства на несколько дней?
— Да? Я слышал, шантаж и шпионаж в нашей стране выбитыми зубами караются, — я пытался максимально сохранить самообладание хотя бы внешне. — Может и напутал чего, я законы, знаете ли, плохо запоминаю. Может вы, Виктор Константинович, чего попутали? Нет?
— Слышишь, сопляк! — я в первый раз видел его в столь сильном возбуждении. Виктор бросил папку на табурет и придвинулся вплотную к моему левому плечу. — Работать надоело, с бомжами на теплотрассе пожить хочешь?!