— Перси! Что же ты… — она с разбегу бросилась ему на шею.
— Привет, Нитка! — Перси легко подхватил ее и закружил: — Скучала?
— Ах ты навозный жук! — кричала Анита: — что же ты молчал?! Сказал бы, что приедешь!
— Сюрприз! Кто дома? — Перси поставил Аниту на землю. Она видимо вспомнила, что ей все-таки уже исполнилось восемнадцать и надо вести себя по-взрослому, одернула платье и повернулась к Хлое.
— А это кто? Перси, ты, что — женился? — в этот момент дверь открылась еще раз и на улицу высыпало многочисленное семейство. Брендон — как всегда подтянут, как всегда блистателен, Эдит, Арчи — эти двое как всегда ссорились, пихая друг друга в бок, Торнтон — этот брюзга и зануда, как и все старшие братья, и наконец — ма.
— Перси! Привет, чертяка! — Брендон.
— О! А у тебя бластер есть? Дай пострелять! — Арчи.
— Привет, братец! — Эдит обняла его.
— Наконец-то явился. Небось всю неделю по девкам гулял. — буркнул Торнтон.
— Здравствуй, сынок, дай-ка я тебя поцелую. Проходи в дом. И вы тоже… Сынок, почему ты держишь эту леди на улице? Проходите, проходите, сейчас я поставлю чай. Прошу прощения, мой сын иногда забывает о правилах хорошего тона. — это ма, ма обращается к Хлое, Хлоя приседает в легком реверансе, она немного сбита с толку, но ма ее успокаивает, ма говорит, что не нужно волноваться, что здесь все в порядке, сегодня и всегда, что у нее, у Хлои — просто прелесть а не платье, что она, ма, всегда хотела чтобы он, Перси, подружился с хорошей девочкой. При словах "хорошей девочкой" Перси громко фыркает, заслужив гневный взгляд и один пинок в щиколотку.
— Здравствуйте, мэм. Меня зовут Хлоя.
— Проходите в дом. Брендон, помоги с вещами, Арчи, прекрати немедленно! Эдит одень хоть что-нибудь, а то простудишься. Анита Дорбан подбери наконец свой видеофон с мостовой и марш домой!
— Дай бластер, Перси, будь человеком! Мне надо одного зануду пристрелить! — взмолился младший братишка, вцепившись в рукав Перси.
— Не давай ему ничего, пока не скажет "пожалуйста", сынок. — машинально заметила ма.
— Хлоя, а я — Эдит! Правда у меня красивое платье?
— Очень красивое.
— Перси а что это у тебя за висюлька? Медаль за нарушение дисциплины?
— Слушай, расскажешь потом, как в Прайме модники одеваются?
— Дай сюда бластер! Или я откушу ей ухо!
— Ой! Ма, а он кусается!
— Арчи, прекрати немедленно! Отпусти свою сестру! Проходите, Хлоя… прошу простить, у нас тут небольшой беспорядок. — ма улыбается извиняющейся улыбкой и они вваливаются в гостиную одной дружной толпой. Вещи вносят за ними, ма твердой рукой направляет Аниту на кухню, а Эдит — переодеться, умудряясь поддерживать светскую беседу с Хлоей. Перси понимает, что на самом деле ему не хватало вовсе не запаха весны и не теплого воздуха Верхнего Синнея, а вот этой родственной суматохи вокруг, уверенного руководства ма, брюзжания Торнтона, всего того, что не передать словами, что у них, у Дорбанов они называют семьей.
— Я - дома! — прошептал Перси: — Черт, наконец-то я дома!
— Не ругайся, дорогой. — сказала ма.
— Это точно, ты дома. Опять мое любимое кресло занял. — буркнул Торнтон из угла: — надрать бы тебе уши, ан нет — ты уже офицер.
— Только попробуй! — вступилась за Перси Анита, выглянувшая из кухни: — Он же герой империи! У него медаль и он летчик-истребитель! И вообще все девчонки в школе попадают, когда узнают! А фигура!
— Дай бластер!
— Да, тебя, что, там не кормили, что ли? — прищурился Торнтон. На мягких креслах с чашкой чая в руках отбивалась Хлоя. Она уверяла Эдит, что платье — просто блеск, особенно синие цветочки по низу, именно такие сейчас и носят в Прайме, сейчас в моде естественность и натурализм. Что такое натурализм? Можно я сейчас не буду показывать, ладно? Нет, мэм, мы с вашим сыном еще не думали о официальной стороне наших отношений, да мы обязательно об этом подумаем, очень вкусный чай, спасибо. Нет, больше не надо, я сейчас лопну. Очень вкусная выпечка, мэм. Что? Называть вас просто ма? Ну, что вы…
— Вот сейчас я наконец дома. — сказал Перси и, немного подумав, отвесил подзатыльник Арчи, который собирался вытянуть из ножен парадный кортик офицера ВКС.
Конец первой книги.