— Черт, — прошептал он, как только его руки контактировали с моим лифчиком.
— Что? — я поцеловала его в шею.
— Твой дедушка застрелит меня, если узнает, что я делаю прямо сейчас… Я обещал…
Он не закончил фразу потому, что мои руки уже успели пробраться к его плоскому мускулистому животу. Я вырисовывала пальцами круги в зоне его тазовой кости. Он закрыл глаза.
— Мне нужно, чтобы ты кое-что запомнила, Трейс.
— Что?
Он нежно поцеловал меня и уперся взглядом прямо в мои глаза.
— Когда я даю обещание, я держу его. Независимо от того, насколько это больно, даже если это означает, что данное обещание причин боль мне или кому-то, о ком я больше всех беспокоюсь. Иногда… иногда в жизни нам приходится жертвовать чем-либо ради общего блага.
— Ладно, ты заставляешь меня нервничать. Разве мы не можем просто нарушить это правило?
Улыбка Никсона была грустной.
— Я люблю тебя, Трейс. Всегда любил. Просто помни об этом, хорошо? Держись крепко за эту мысль. Независимо от того, что я делаю или что говорю… и поверь мне, я буду совершать ужасные поступки. Просто знай. Я люблю тебя. Всеми фибрами своей души.
Слезы заволокли мой взгляд, когда я кивнула и подарила ему еще один поцелуй.
— Я тоже тебя люблю, — сказала я напротив его губ.
— Мне нужно идти.
— Нет! — я не собиралась кричать.
Смеясь, он снова лег на меня, стараясь держать свой вес таким образом, чтобы я могла дышать.
— Трейс, твой дед — нетерпеливый человек. Давай не будем доводить его до сердечного приступа.
— То, что он может увидеть нас — это не повод для сердечного приступа, — утверждала я. — Ты помнишь о моем предложении по поводу девственности? Оно все еще в силе.
Никсон замер надо мной. Его глаза были дикими.
— Пожалуйста. Пожалуйста, даже не смей. Трейс, ты должна пообещать… Черт, ты должна обещать, что независимо ни от чего, ты подождешь, ладно? Для того, чтобы сделать это, ты дождешься того человека, который будет тебя любить.
Моя улыбка стала еще шире. Потому что я знала, что он говорит о себе. Я кивнула только один раз и поцеловала его в щеку.
— Я обещаю.
Его грудь вздымалась и опускалась, как будто он только что пробежал марафон. Он кивнул, и на его глазах навернулись слезы. Я что-то сделала не так? Я подняла его лицо к своему и поцеловала, на этот раз, двигаясь медленно и создавая между нами максимальное трение, дразня его и издеваясь. Его язык. Господи, этот язык может заставить любую девушку отказаться от своих принципов и предостережений.
Он поцеловал меня в ответ так, будто я была его кислородом и самым важным существом на свете, и я знала, что на этот раз ни за что не отпущу его.
Раздался стук в дверь. Никсон отшатнулся от меня настолько молниеносно, что мне показалось, он вот-вот упадет на пол, не удержав равновесия.
Восстановив дыхание в рекордное время, я подошла к двери и открыла ее.
Дедушка стоял там, скрестив руки на груди и упрямо смотря на Никсона.
— Пришло время попрощаться.
Я закатила глаза и повернулась к Никсону. Я повисла на его руке, пока мы шли вниз по лестнице, направляясь к входной двери.
— Увидимся завтра в школе, Никсон.
Его глаза все еще выглядели слезящимися, и казалось, что он в любую минуту даст волю эмоциям. Никсон забрал свой пистолет, нож, кастет и быстро обнял меня.
— Помни о том, что я сказал тебе, Трейс. Помни.
С этими словами он ушел.
Глава 28
Мне ужасно спалось. Видения об ужасно выглядящем Фениксе преследовали меня, из-за чего мне удалось нормально поспать не более двух часов.
Когда дедушка той ночью отвез меня в общежитие, я обнаружила на одной из кроватей в нашей комнате плачущую Монро. Я молила Бога о том, чтобы ее слезы никак не были связаны со мной. Я не была уверена, что сумею выдержать очередной наплыв драмы.
— Что случилось? — спросила я, поглаживая её по спине.
— Мой отец мертв.
Да. Сейчас не самое подходящее время говорить о том, что я уже знаю про это.
— Мне очень жаль…
— Не стоит, — фыркнула она. — Я плачу не из-за того, что он умер. Я плачу из-за того, что последнее, что сказал этот ублюдок, было: «Я хотел, чтобы вместо тебя родился мальчик».
— Ну, он был сволочью, — ляпнула я, не подумав о том, как это может прозвучать.